Pavor Nocturnus

— Вы, люди, сохранили зрение в этих бумажках, слух в черных шкатулках и ящиках, а запахи в воде. И это не все. Сколько у вас… пять основных органов чувств? Да, а еще десятки эмоций и сотни неповторимых ощущений. Но вы не цените это… Почему? Потому что привыкли? Да, точно… При рождении вы трогаете все, до чего можете дотянуться, берете в рот любую вещь и упиваетесь собственным звонким криком… Через пару лет это надоедает. Понимаю: стены, они мертвые, скучные. Но люди вечно меняющиеся — лицо, голос, запах. К такому трудно привыкнуть. Тогда почему ты не наслаждаешься своим братом в форме, братьями в клетках?.. А еще вкус. Вы не научились чувствовать его всегда. Твой брат вчера уплетал то же, что и я, с таким же удовольствием, как и я. Это вы цените, за это, думаю, сражаетесь и убиваете. В этом мы похожи. Жизнь и правда стоит того. Как вы сдерживаете себя, чтобы не хотеть испытывать каждую секунду? Без ощущений ваше тело ноет, особенно язык. Человеческая еда и правда вкусная. Не нужно было есть кашу вчера. Невыносимо, невыносимо! Теперь постоянно хочется ощущений.

— Ты получил их сейчас сполна. Теперь говори все, что знаешь! Всю правду.

— Да, можно. Черная жидкость хорошая, от нее голова думает легче, вспоминает больше слов… Я уже сказал тебе многое, детектив.

— Значит, придется повторить. Посмотрим, как кофе прояснил твой мозг, потому что вчера я слышал только бред.

— Ты не веришь мне. Хочешь другой правды? Это уже не будет правдой.

Неприметный стук каблуков вдалеке. Не отвлекающий, но что-то в нем вызвало нужду отстраниться от бессвязного монолога Мэда Кэптива. Подсознание не подвело: половина звуков выше и громче остальных. Длина, площадь рабочей поверхности и вес владельца заметно разнились. Шпилька женских туфель? Не больше 5 см.

Плотное облако запаха пронеслось по сектору А. От входной двери к концу, где прервало наш разговор. И в этой же последовательности эмоционально возбуждались заключенные, начиная дергать прутья решеток, стучать по ним и выкрикивать нецензурные выражения. Женские духи сводили их с ума, активировали животные инстинкты. Насыщенный розовый аромат.

Пришлось прекратить допрос и двинуться в сторону входа. Пятый не сразу понял причину, подтверждая это повтором одного и того же вопроса. Через 4 секунды, когда мы приближались к середине расстояния от эпицентра запаха, он замолк. Я тоже, потому что концентрат все сильнее раздражал слизистую носа, заставляя дышать ртом.

Два мужских голоса и один женский спорили за дверью. Раздраженные, смущенные бессилием перед противоположным полом, который в случае упрямства придется увести силой. Печальный, немного низкий, скрытый за маской высокого и возмущенного, из-за чего срывающегося на хриплый.

— Неужто вы тоже подозреваете, что я замешана в каком-либо преступлении?!

— Нет, миссис…

— Мисс! Мисс Иствуд, попрошу!.. И, если нет, я требую отвести меня к мужу! Я имею право увидеться с ним!

— Повторяю, это исключено! — говорил постовой офицер. — Правила есть правила, и я должен их соблюдать. Без письменного разрешения капитана полиции Роуча Андерсона я не могу вас пустить.

— Вы издеваетесь? Мне сказали, что он отлучился на неопределенное время. Весь день прикажете ждать, чтобы попасть на десять минут за эту дверь… К черту вас! Я хотя бы уверюсь, что он еще живой и невредимый.

Шпильки выстрелили быстрой очередью около 7-и раз. Офицеры удивленно вскрикнули. Тот, что с первого этажа, сделал пару шагов в сторону нарушительницы, а постовой успел только проскрипеть ножками стула о пол. Я уперся в дверь плечом, обхватил металлическую ручку и аккуратно толкнул ее. По очереди в дверном проеме показались участники спора. Каждый замер, испугавшись моего появления.