Pavor Nocturnus

— Ой, дядя Армани, я все в буфете потратила — там было тако-о-ое вкусное пирожное с кремом. Простите меня, пожа-а-алуйста! — заскулила Тонконожка жалобным голоском, посмотрите все, какой невинный ангелочек, а сама еле сдерживается от хихиканья. На меня тут же полилась тонна неодобрения в воздухе.

Людей в автобусе по пальцам рук пересчитать можно, но слезливые женщины мигом проглотили порцию вранья — вот сами бы и заплатили, раз я такой жадный родственничек (и смех и грех, кстати, — мы похожи, как курица и динозавр). Представление затянулось, готово было сорваться в любой момент, поэтому ничего не оставалось, кроме как вырвать кошелек у нее из рук, наскрести последнюю мелочь на проезд и оторвать ее от сердца, а в перспективе и от желудка. Ничего, когда-нибудь мы выйдем из автобуса, и я потребую все обратно — они с ДеВи и так сегодня отняли у меня кучу времени и в сто раз больше нервов, а еще и жертвовать ужином я не собирался. Сопливая худющая змея размечталась проползти на царское место у окна, но я пролез первым, слишком много чести и радости после всех уколов в спину.

Я сразу же проверил каждый карман кошелька, а то мало ли что в довесок она могла украсть и какую свинью мне подложить. Правда, из ценного там только наши с Олей счастливые лица на фото — у нас даже нажатие на кнопку не обойдется без приключений, я держал камеру задом-наперед на вытянутой руке, пытался навести, а та, как назло, выскользнула из рук, аж подпрыгнула. Вот и получилось, что ракурс кривой, небо и жгуче-зеленая смазанная листва занимают полснимка, а моя прокаженная рожа карикатурно вытянута, зато Оля и глазом не моргнула, улыбалась по-модельски красиво. Я вообще не любил это занятие, соглашался после тонны уговоров и кривлялся изо всех сил, чтоб не так скучно было, но этот образец сомнительного искусства так ей понравился, что даже распечатала. В конце концов, я смирился и храню фото, как икону, закрываю себя большим пальцем и оставляю только ее, божественную в любом моменте.

— Девушка твоя? Красивая, — сказала Тонконожка, целую минуту молчком держалась и теперь язык чесался от бездействия. Еще и прижалась ко мне, аж горячо стало от такого нарушения личного пространства, почти носом уперлась в снимок, слепая, небось, ко всему прочему.

— Не твое дело.

— Хватим уже злиться. Ты вынудил меня…

— Да-да, я всегда виноват во всех грехах человечества. Вы, сопляки, только и умете, что на других все сваливать.

— Ты должен был помочь нам!

— С какой это такой интересной стати, а?! — чуть не закричал я на весь автобус от возмущения.

— Да потому что… он о тебе все утро говорил, какой ты хороший и как рад, что познакомился с тобой.

Невзаимность всегда тяжело принять, понимаю, но такое случается, ничем не могу помочь — лавочка закрыта!

— Ты лучше скажи, какого черта с ним случилось, что нужно было срывать мои еще не придуманные планы на вечер?

— Так значит теперь тебе уже интересно? — Она сложила руки на груди и даже чуть отвернулась с хитрой мордой.

— Мда, вывод явно из машины[1]… Просто хочу убедиться, что это мелочный пустяк, как я и думал. Да и твое трещание будет всяко лучше скрипучих старух впереди.

Девчонка резко обернулась и пододвинулась ко мне уже безо всяких обид, прямо-таки готовая крепко сесть на уши.

— Вот и хорошо. Тогда начну с предыстории.

— Боже милостивый…

Черт, у меня как-то вылетело из головы, что ее не нужно уговаривать на болтовню, а я по сути сейчас это и сделал, за что получил щедрую двойную порцию. Если коротко, то недавно Тонконожка сшила для них с паршивцем зайчиков из тряпок, набитых соломой (жуть какая), и все бы ничего, но они как-то шлялись в парке, стояли на мостике над прудом, и растяпа выронила поделку, то бишь буквально утопила шанс на спокойные ночи. Ее это мало волновало, свою не жалко да и наделала бы новых при желании, а вот ДеВи распереживался, защитничек, жертвенно предлагал своего, но девчонка не взяла, подарок все-таки. Собственно, вчера он именно поэтому и притопал на фабрику. Не знаю, зачем я это все слушал, потому как плевать мне на их подарки друг другу — важнее то, что сегодня после кружка монстроведов за углом школы их поджидала известная мерзкая шайка. На этот раз глупого и ужасного Армани рядом не было, и мой медведь пропал в неизвестном направлении, а Тонконожка снова без оберега.

— Почему вы не взяли из тех игрушек, которые я принес?

— Элиза оставила их в своем кабинете и уже ушла. Нас вряд ли бы пустили туда.

— Так наплели бы, что забыли у нее какую-нибудь тетрадку или миллион долларов, вам не в новинку сочинять.

— Он не захотел, сказал, что ему нужно наверняка и скоро вернется. Дурачина!.. Но это не самое страшное, и я пошла за тобой не из-за этого. Он только ушел, а Алисия написала всем по телефону, чтоб быстро шли домой и ни в коем случае не гуляли одни. А что случилось, не сказала, но что-то серьезное — она никогда такое не писала. Если в городе опасно, с тобой нам будет нечего бояться. Кстати, ты же знаешь, где находится магазин?