Паж и лилия (СИ)

-Сир, - заметил Монтень, его грустные глаза сделались насмешливыми, - как говорится Бог больше любит человека, чем он сам себя любит. И Господь Бог наш знает лучше то, чего мы заслуживаем, чем мы сами. Возьмите мой пример, в юности я не мог мечтать о большей славе, чем заслужить Орден Святого Михаила. Я по ночам молил Бога именно об этой почести. И я получил его, так как орден не просто снизошел на меня. А он, если можно так выразиться, опустился настолько, что смог упасть на мои недостойные плечи. А что касается Ордена Святого Духа, то я не настолько родовит, как предполагается.

Король нахмурился.

-Что вы хотите этим сказать, а Монтень?

-Я охотно тебе поясню, - вмешался Шико, имея такой же недовольный вид, что и все присутствующие, - Орден Святого Духа охотно бы имел такое значение, которое ему приписывают, если бы его не раздавали всем и каждому, как это ранее произошло с Орденом Святого Михаила. Эта высшая когда-то награда теперь ничего не значит, потому что ее вешают раз в месяц каждому прохиндею. Так что в глазах и почтенных дворян и даже простого народа она потеряла хоть какую-то значимость. Изволь, твое начинание с учреждением нового ордена имело благие намерения, но на деле просто смешно, учитывая, что ты продолжаешь раздавать Орден каждому подлецу.

Король, с невозмутимым видом выслушав эту тираду, обратился к Монтеню:

-Вы слишком низко цените себя, сударь, раз полагаете, будто не заслужили подобной награды или скорее сказать получили награду, которая вас не стоит. Тогда напротив ваше самомнение слишком высоко.

-Вы знаете, государь, что мое мнение ничего не значит. А что касается моего самомнения, то я не отвожу себе большего значения, чем любому другому человеку. И в самом деле, может ли хоть что-то значить в наше время такой суетный, зыбкий и вечно сомневающийся человек наподобие меня.

-Напротив, сударь, мы вас очень ценим и всегда рады видеть вас. Хоть вы и по собственной воле удалились от общества.

-Общество. Сейчас чтобы занять в нем приличное место необходимо обладать большими знаниями, которые не поместятся в моей дырявой голове.

-Ну, что вы, - пожурил Монтеня король.

-Я берусь вам это доказать. Мне доводилось слышать, чтобы быть принятым в приличном обществе необходимо знать, что Марс помещается посередине треугольника ладони, Венера - у большого пальца, а Меркурий - у мизинца, и что когда поперечная линия пересекает бугор указательного пальца, то это признак жестокости, когда же она проходит под средним пальцем, а средняя природная лилиня состовляет угол с линией жизни в том же месте, то это указывает на смерть от несчастного случая, и, наконец, если у женщины природная линия видна и не образует угла с линией жизни, то это указывает на то, что она не будет обладать целомудрием. Всякий подтвердит, что человек, обладающий подобными знаниями, пользуется уважением и будет хорошо принят во всех кругах общества.

При этих словах все миньоны включая Маринуса и Натаниэля с возмущением оторвали взгляды от своих собственных ладоней.

-Постойте ж, - неистово закричал Шико, - а ну подавайте мне сюда ваши ладони, я проверю, кто из вас склонен к распутству. Ах, Генрике, куда ты мне тычешь свою руку, я итак знаю, что ты подобен Гелиогабалу в изощренных выдумках своих развлечений.

-А вы знаете, - подхватил повеселевший Монтень, - что Гелиогабал, человек которому не было равных в распутстве и утонченных выдумках, задумал однажды предаться такому греху как…

В этот момент карету тряхнуло, потому что она въезжала на гору.

-О чем это я? - Монтень тут же потерял нить разговора.

-Сударь, - жадно всматриваясь в него, напомнил Генрих, - вы говорили, что однажды Гелиогабал задумал предаться одному небывалому греху…

-Ах, да. Теперь припоминаю! Знаете память у меня ни к черту! Так вот, Гелиогабал решил, что однажды ему придет пора покончить жить самоубийством.

-Что? - воскликнул король.

-Я же и говорю, самый страшный грех пришел в голову этому императору.

-Продолжайте, - разочарованно сказал король. Граф Де По напротив заинтересовался этой темой.

-И чтобы не уступать своей утонченности даже в смерти он приказал построить башню у себя во дворце, ее стены и пол выложить кипарисовым деревом, золотом и драгоценными камнями, если ему придет в голову мысль броситься вниз. А на случай, если ему захочется удавиться, изготовили красные шелковые шнуры с золотыми концами. Рассказывают также, что в его доме хранились малахитовые сосуды с разнообразными ядами и чудесные расписные кинжалы, если стукнет в голову мысль заколоться.

-И что же? - спросил Маринус.

-А! Ничего подобного с ним не произошло, мой юный друг, его убили преторианцы. Думается мне, что если бы пришло время покончить с собой у такого сибарита кишка тонка так поступить. Вот в царствование Тиберия Альбуцилла до того сильно хотела покончить с собой, что так слабо царапнула себя ножом, что это позволило стражникам захватить ее и заключить в тюрьму, где они расправились с ней по своему усмотрнию.

Маринус и Натаниэль недовольно нахмурились, но Монтень продолжил: