Пазл Горенштейна. Памятник неизвестному

Просьба у меня к Вам есть, может, знаете Вы кого-нибудь из московских режиссеров, может, заинтересуются они этой темой. И потом, как Вы думаете, можно ли повесть эту предлагать какому-нибудь журналу в таком виде?

Мой адрес: г. Киев п/о 37 Горенштейну Фридриху Наумовичу.

С уважением [подпись]

Повесть «Клавин город», которая написана и послана Эренбургу не позднее 1961 года, на самом деле весьма интересна. В ней тема потери близкого на войне перевернута. Вернувшийся живым с войны офицер узнает о том, что его любимая жена погибла во время бомбежки. Тема была впервые явлена в стихотворении Михаила Исаковского «Враги сожгли родную хату» (1945, опубликовано в 1946-м), которое стало по-настоящему популярно только в 1960 году, а до того песня Блантера оставалась под запретом из-за пессимистического настроения. В прозе того времени эту тему до Горенштейна вообще никто не реализовывал. Это была и сверх-тема Горенштейна, начиная с «Дома с башенкой» – невозможность восполнить утрату (отца, матери, утрату чувственную, человеческую). Эту тему Горенштейн находил и в Библии (Иов), и у Достоевского. Есть она и в истории Шагала, и в других горенштейновских вещах – «Улица Красных Зорь», «Искупление» и др.

У Фридриха Горенштейна, который осиротел в 11 лет, в результате бегства с матерью из Киева после ареста отца не осталось ни одной фотографии с родителями, вообще ни одной фотографии детства. Эту потерю попыталась почти сказочным образом восполнить художница Ольга Юргенс, которая нарисовала утраченные фотографии счастливого детства мальчика Фридриха и сюрпризом подарила ему их в виде календаря на 2000 год. Но еще раньше Горенштейн сам попросил ее сделать один рисунок, который он снабдил текстом.

8 октября 1937 года. Эта красивая, счастливая семья, которую по моему замыслу изобразила художник Ольга Юргенс, – моя семья. Мой папa – профессор экономики. Моя мама – учительница, директор Киевского кооперативного техникума. И я просто обыкновенный счастливый мальчик. Этот рисунок – фантазия. Потому что 8 октября 1937 года – день расстрела моего отца во внутренней тюрьме концлагеря под Магаданом.

Акт от 8 октября 1937 года под грифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» гласит: «Настоящий акт составлен в том, что согласно решению Тройки УНКВД по ДС, утвержденного Тройкой УНКВД по ДВК, приведен в исполнение приговор в отношении ГОРЕНШТЕЙН (Горенштейна, но до грамматики ли!) НАУМА ИСАЕВИЧА». И так далее… Еще несколько малограмотных ликбезовских строк в духе своей скотской фразеологии… «Осужденного к ВМУН…» Догадываюсь: ВМУН – это высшая мера уголовного наказания. И действительно пояснено – расстрел. «Настоящий акт составлен в трех экземплярах». Под актом три подписи со всеми пышными титулами: Начальник 4-го отдела УНКВД по ДС Мосевич, И.О. Коменданта УНКВД по ДС младший лейтенант государственной безопасности Соколов, начальник внутренней тюрьмы УНКВД по ДС Кузьменков.