Пчела в цвете граната

Белая шуба – это, конечно, заманчиво, но следует привести мысли в порядок. В целом, несмотря на горестное начало, Асину жизнь в Челнах можно назвать удачной. Какой-то небесный покровитель – а в молодости, как считает мама, у каждого есть направляющий, и не стоит ему сопротивляться – оказался к ней добр. У него огромный жизненный опыт, и он выстраивает события в нужный ряд, чтоб направить молодой ум в предопределённое судьбой русло. Его не должно смущать сопротивление юного сердца, потому что покровитель знает больше и нисколько не утаивает правду и через всяких посредников толкает её к нужной цели…

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Асин брат Саша. Оказалось, что во время командировки он сделал крюк к родителям. Откормился, выспался, согласился на просьбу загрузить в кузов Асино барахло. Стараясь не раздражаться, затащил в комнату три коробки, обвязанные верёвками крест-накрест.

В двух коробках находились книги. Совершенно непонятно, о чём мать думала, когда их собирала. Не может же Ася потащить их в общежитие, где для личных вещей есть только место под кроватью! И тётя Мая не согласится оставить у себя – за лишние сантиметры в комнате готова расплатиться шубой.

Открыла третью коробку: пальто, оранжевая куртка с синими пуговицами, босоножки за три рубля, две комбинации, капроновые колготки с заштопанной стрелкой. Ух ты! Новые вельветовые брюки, ещё с ценником. Полчаса крутилась перед зеркалом, любуясь бархатными полосками вельвета, выпуклыми кармашками на ягодицах. Наконец, шлёпнув себя по бокам, рухнула на диван рядом с братом и с удовольствием весь вечер с ним проболтала. Всё, собственно, началось с небольшого замечания по поводу новых изменений в дорожных правилах. Саша по опыту знал, что для дорог по стране все правила знать не обязательно – стоп-знаки, ограничение скорости, повороты. Но в больших городах, как и в других странах, нужно знать всё. Шесть-семь нововведений превратились в россыпь вопросов и ответов. М-да… Если бы она сейчас писала школьное сочинение, то завернула бы высокопарный образ: «Раз я собралась остаться здесь, значит, необходимо выползать из норы детства и наращивать шкуру водителя погрузчика». Учительница по литературе от такого финта схватилась бы за свою высокую причёску-корону. Ну да, нелитературно и банально, но как витиевато!

– Бер, ике, оч, дурт, биш, – считал Саша, перекладывая из одной руки в другую десятки.

Тётя Мая улыбнулась и продолжила:

– Алты, жиде, сигез, тугыз, ун.

Ася мысленно считала на русском: «Один, два, три…» Если бы утром не заняла у Зари, сейчас бы, наверное, пристала к брату.

Саша сложил хрустящие десятки в стопочку, аккуратно, даже слишком долго выравнивал края и наконец протянул Асе:

– Вот, держи. Родители тебе передали.

Она потянулась за деньгами, понимая, что вот всё и решилось, прояснилось, застолбилось и нечего пытаться сбежать. Покровитель сработал, предопределил русло. Ему заранее было всё понятно. С первой секунды, как они с отцом попали на речной вокзал. Там, в Перми, они плутали по улицам, им преграждали дорогу то грузчики, то пионеры, то тётка с косой.

– Правда, что завтра с Иркой идёте в техникум? – близкий, чёткий, невероятно родной голос брата, с которым провела детство, боясь лягушек в сарае и огромных тараканов за батареями на кухне. Зимой с братом носились с горки на фанерных досках, разбивали носы, теряли подшитые валенки. После женитьбы брат изменился, стал нервным, занудным, совсем отдалился от Аси…

Надо отвечать. Надо принять окончательное решение.

– Пойду, – кивнула Ася.

– Ну и хорошо. Значит, у нас в семье будет бухгалтер с дипломом.

– Плановик, – подсказала тётя Мая.

– Есть разница?

– Ещё какая, – тётя Мая хотела рассказать, но Саша перебил:

– Ну и хорошо. Ты довольна?

Ася промолчала, пожала плечами. Испугалась, что если произнесёт слово, то оно порвёт то зыбкое решение остаться.

Далее немудрёной шофёрской бессмыслицей поведал о том, что бухгалтер – так и не привыкнув к слову «плановик» – одна из самых уважаемых и престижных профессий и если «чугунок варит», то она автоматом попадёт в общину богатых людей, готовых поддержать рублём за подпись или благосклонность.

Через месяц Ася сидела в большом фойе техникума и нетерпеливо поглядывала на часы. Тонкие стрелки ползли к вечеру, а очередь совершенно не двигалась. Ася израсходовала всё терпение и, недовольно покусывая губы, тупо смотрела на белую дверь, за которой пропадали, как в омуте, абитуриенты. Ладно бы была живая очередь, а то вызывали в кабинет по какому-то непонятному списку. Ася сдала три экзамена: по обществознанию и русскому языку получила четвёрки, а вот оценку по математике не выставили, её объявляли на собеседовании вот за этой белой дверью.