Пчела в цвете граната

– На татарском Маузер просто имя, ничего не означает. Ты ещё больше удивишься, если узнаешь, что деревня Ирек, в которой родился Маузер, означает «Свобода».

Ася искренне сдерживала смех. И всё равно, собрав все три имени в кучу, получится, что Маузер из деревни Свобода влюблён в Зарю. Она не выдержала такого революционного каламбура и, мелко тряся плечами, ушла в комнату. Прошла мимо Ольгиного платья, подвешенного к люстре, хлопнула дверью второй комнаты.

За два года вторая комната – на трёх человек – постепенно освобождалась, и первой туда переехала Заря, затем Ася. Сначала они жили втроём с Любкой. Затейливый круговорот невест в квартире продолжался, обходя семейным счастьем эту троицу. Особенно переживала Любка. Каждое утро всматривалась в зеркало, пыталась определить изъян, безжалостно давила прыщи-«хотинчики», натиралась огуречным лосьоном, длинно и жирно подводила глаза и всё гуще кудрила волосы. Долго моргала отяжелёнными тушью ресницами, отчего на щёки ложилась тень и сыпались хлопья, дальше начинался разговор с круглым отражением лица. Любке становилось обидно до слёз, что она уже раз десять с беззаботно счастливым лицом отказывала и думала, что поток женихов не иссякнет, а он оборвался как-то внезапно и бесповоротно. На смену женихам появлялся затейливый рисунок морщин вокруг глаз, пока ещё малозаметный, но уже тревожный и неотвратимый.

Заря с годик пожила в этой комнате и, как только Володя переметнулся к Катерине, вернулась из этого, как она выразилась, «пи-пи… хранилища» в проходную комнату за необходимой «движухой».

Ася на эту тему не заморачивалась. Привыкая к новой жизни без родителей, немного прибарахлилась, осоколилась, сдала экзамены на водителя погрузчика и постепенно влилась в рабочую заводскую среду. Теперь она с улыбкой вспоминала тот поцелуй Раиса в контейнерах. Тогда она со страхом ожидала последствий диспетчерского озорства. Он пришёл в гости через три дня. Вызнал у Зари адрес и притащился поутру. Ася негодовала. В ожидании последствий поцелуя паниковала. Что она скажет родителям? Не убереглась. Три месяца, как выпорхнула из дома, – и нате вам, родители, подарок в подоле. Она спустилась вниз на вахту, он стоял и улыбался. Тогда его улыбка порвала сердце кривой раной, словно неаккуратно, мимоходом полоснули ножичком. Полоснули не убить, а побаловаться. И вот кровоточит, саднит, не забывается.

Наорала, прогнала. Успокоилась только с приходом «праздничных» дней. Да и Заря добавила ехидства, заметив, что уж больно строга Ася с гостем.

Ася не удержалась, расплакалась, рассказала.

Потом плакали обе, но по-разному. Ася – от безысходности, Заря – от Асиной тупости. Тогда Заря откровенно поведала все женские тайны. Ася, конечно, крепилась, делала вид, что ей всё давно известно и будто от Зари не узнала ничего нового, а самой приходилось краснеть и смущаться. А Заря беспощадно выгружала на неокрепшую женскую сущность новые подробности, обнажала бессмысленную смущённую покорность, разгоняла любовную горячность. Всё это надо было переосмыслить, переварить и передумать. Тогда Ася впервые обиделась на обман матери. Вспомнились непонятные телесные позывы при виде приглянувшегося парня. Теперь при таких же ощущениях смутно улыбалась, темнела зрачками и норовила сбежать.

Не успела Ася переодеться в халат, как в прихожей раздались громкие голоса. Они заполняли все уголки квартиры и перемешивались с хлопаньем дверей, трелью дверного звонка.

Ася вышла на кухню. Кажется, ничего не изменилось, Заря продолжала сидеть на коленях Маузера. Оба не понимали, откуда на кухне появился человек в серой футболке, чёрных брюках и почему он орёт, почему пытается стряхнуть повисшую на нём вахтёршу Мирославу.

– Не пущу без документов! – гарцевала вокруг мужчины Мирослава и, прикрывая рот рукой, бесконечно всхлипывала: – Батюшки-светы. Господи. Да что ж это делается?

– Вы кто? – в который раз спрашивала Заря у непрошеного гостя.

– Заткнись, дура! – голосит дядя и поворачивается к Мирославе: – Пусти, зараза. Какие документы? Я ж по-родственному побалакать.

Маузер улыбается, кивает.

– Сам дурак, – спокойно парировала Заря, обижалась на улыбку Маузера, пыталась уйти с колен.

– Я его не пускала, – выглянула из-за спины дяди вахтёрша. – Так он напролом. Я сейчас вызову милицию.

– Не надо милиции, – немного остыл гость. – Мне надо поговорить с Зарёй. Кто Заря? Ты? – ткнул пальцем в Асю.

– Она, – Ася кивнула на Зарю.

Дядька изумлён, не верит:

– Я ж не шутейно спрашиваю.

– Я не шутейно отвечаю. – Ася аккуратно собирает волосы под резинку.

– Если она Заря, почему сидит у хлопца на коленях?

– Приспичило, наверное. – Асю начинает утомлять этот разговор.

– Она и есть Заря, – подтверждает вахтёрша.

Дядя запыхтел, ногой потащил табурет на середину кухни, сел.