Пчела в цвете граната

В общежитии гремел хохот, пахло жареной колбасой, канцелярским клеем. Настя, новая секретарша Шутенко, чудесным образом заселённая в их квартиру, пыталась из старой мятой короны соорудить что-то довольно приличное и подобающее красоте Снегурочки. На столе лежала вата, стеклянные новогодние бусы, осколки битого шара. Над столом висело белое платье с расшитыми по подолу серебряными цветами. Вчера ещё не было.

– Кто выходит замуж? – оглянула Ася девчат.

– Это не свадебное, это Снегуркино, – пояснила Настя и тут же с упрёком накинулась на Асю: – Я всё на складе перевернула, ничего толком не нашла. Корона как после пятитонного пресса. Как вы вообще поздравляли людей в прошлом году?

– Да и не поздравляли, впервые придумали. А кто будет Дедом Морозом?

– Байконур Михайлович согласился.

– Да ладно, – удивилась Ася. – Как вам удалось его уломать?

– Услышал, что это ты организатор, сразу согласился. Уважает тебя очень.

– Да ладно, – дважды растерялась Ася.

– Что ты заладила: «Да ладно! Да ладно!» Говорю тебе, Михалычу отличную шубу подобрали, даже борода нашлась.

Ася уселась за стол, почувствовала, как скрипнула столешница, как капризно ударил ножкой расшатанный стол. Она накинула на шею новогоднюю гирлянду, выровняла красный стеклянный шарик по центру груди. На одной трубочке – трещина, на второй – скол, шарик – с потёртым покрытием, из-под красного цвета виден серебристый налёт.

– Как? – обернулась Ася к Любке.

– Ты сейчас похожа на лимон, – заявила Любка. – Вся жёлтая и кислая.

Ася вернула гирлянду на стол, выровняла параллельно краю.

– Сколько у вас заявок? – спросила Ася у Насти.

– Пять.

– Пять?! – задумалась Ася, уставилась мимо Насти. – На собрании человек пятьдесят подняли руки. Я думала, неделю будете ходить поздравлять.

Настя пустилась в рассуждения о патологической неактивности народа, о нереальности коммунистического будущего, которое они строят, о коллективном потребительском духе и ещё о разной чепухе, которая в этой комнате никого не волновала. Настя силилась в трёх словах донести весь свой гнев, но лишь тонула в обрывках лозунгов. Без подогрева весь запал Насти быстро истончался и выцветал.

Ася молча улыбалась, не зная, что сказать, нужно ли вообще поддерживать Настю, что-то говорить. Говорит правильно и очень красиво, хоть бери ручку и записывай, и слова фильтрует, не валит на голову неперевариваемой массой. Выдаёт порционно, толково, с пониманием каждого слова. Наверняка изучала труды Ленина, прошерстила и законспектировала все пятьдесят пять томов. Сдавая зачёты по философии, Ася добралась только до двенадцатого. Откуда Шутенко выкопал эту Настю? Такой редкий экземпляр ещё при устройстве на завод должны были отжать в заводской комитет комсомола. Надо обязательно ввести Настю в актив цеха, но на эту тему поговорим завтра. Сейчас голова гудела как самовар, хотелось доползти до кровати и не промахнуться мимо подушки.

Ася поднялась, зашла в глубину тёмной комнаты. Главное – не забыть, что завтра суббота, судорожно не вываливаться из бархатного беспамятства и не гнать на работу поздним вечером. Пару раз уже было такое. Вскакивала в темноте, напяливала платье, путалась в колготках. Сзади кто-то тихо посмеивался, шептал. Вздрогнув, Ася оборачивалась и видела на кровати Любку и её гостя. Любка кокетливо возвращала край задравшегося халата на бедро и ласковым голосом сообщала радостную весть, что до утра ещё много времени.

– Ты куда? – включила свет Заря, в пальто, шапке, раскрасневшаяся с мороза.

– Спать.

– Тебя там внизу вызывают, – Заря прыснула. У неё так блестели глаза, словно она былая пьяная. – Срочно!

– Заря, мне не до шуток, – кисло улыбнулась Ася, потянулась за халатом.

– Ты будешь рада.

Не стоит уговаривать. Ася смотрела на Зарю с ощущением, что никакая сверхсила не заставит её тронуться с места.

– Там Руслан, – выдала последний козырь Заря.

Сердце закололо, словно в груди развернулся ёжик.

Захотелось, не дожидаясь лифта, бежать вниз, перепрыгивать через две-три ступени. Ася уже воткнула ноги в тапки, но вдруг вспомнились слова: «…добрая, безотказная… корова…» Руслан, наверное, тоже слышал, смеялся со всеми и пришёл ещё раз напомнить, какая она… Ася не понимала Раиса. Женился. Молодец. Зачем приставать к ней? Поганить её имя? Или это месть за отказ? А может, он несчастлив в своём браке? Отсюда агрессия. Да плевать на них. На Раиса, что болтает всякую дрянь, и на Руслана, что всякой дряни верит. Да если что и было, кому какое дело! Каждый человек имеет право на ошибку. Вот Ася ошиблась с Раисом. Да, похоже, не только она. Однажды он показал чёрный блокнот со списком фамилий. Напротив трёх стояли красные галочки. «Только три из девяти были девственницами, – возмущённо пояснил Раис. – Все ломали комедию, а проверку прошли только три». У Аси тогда вылетели все пробки. Орала, плакала, не понимала. По её моральному кодексу Раис должен был жениться уже на первой. Он успокаивал, целовал, говорил, что пошутил, чтобы ускорить её согласие. Ася никому ничего доказывать не собиралась.