Пчела в цвете граната

Ася залезла под одеяло прямо в платье. Тесная кровать, рассчитанная на одного человека, показалась спасительной капсулой. Она закупорилась, как космонавт в ракете – от чёрного пространства недружелюбного космоса.

До утра много времени, чтобы слезами отдалиться от проблем на нескончаемое расстояние.

Заря села на край кровати.

– Я замуж выхожу, – прошептала тихо, только для Аси.

Ася откинула одеяло.

– За кого?

– За Маузера.

– Так он вроде женат.

– Разведётся, – улыбнулась Заря, – ради меня разведётся.

– Что за детский сад? – досадовала Ася. Вновь натянула одеяло на голову.

– Ты чего? – Заря потащила одеяло обратно. – Честное слово, разведётся. Он мне обещал.

– Ещё одна жертва?

– Какая жертва?

– Ну или ты, или жена Маузера. Заря, давай завтра поговорим.

– Завтра не могу. У меня соревнование по дзюдо.

– Снова будешь ходить две недели с фингалом? – улыбнулась Ася.

– Фиг с ним, – отмахнулась Заря и напомнила о Руслане: – Человек ждёт. Я хотела его провести с собой, но уже поздно.

– Не пойду. Меня нет дома. Я на БКД, ДНД, «Зарнице», на слёте по слепому ориентированию по ночному лесу.

– А такое бывает? – Заря вопросительно подняла брови. – Слепое ориентирование?

– Не знаю. Просто так брякнула.

Заря поднялась.

– Понятно. Поссорились. Он знает, что ты дома, шёл за тобой от института. Я сейчас схожу вниз, скажу ему, что ты спишь, пусть завтра приходит, а ты мне всё расскажешь сегодня.

И Заря пропала из комнаты вместе с выключенным светом.

Спать расхотелось. Ася включила лампу, открыла книгу Достоевского «Братья Карамазовы» – отличное снотворное, с первых букв наваливалась дремота, к концу строки веки опускались, буквы пестрели в точки, расплывались пятнами, к концу страницы голоса квартиры превращались в убаюкивающий шёпот.

Ася распахнула глаза, вернула Достоевского на тумбочку. Кажется, стрелки будильника сами запутались во времени и никак не могут определиться и понять, вечер или утро. Посмотрела в окно – растворяясь в полумраке утра, пропадала неполная луна. Сразу поняла, что не выспалась, ёжась от холода, потянула замёрзшую ногу под одеяло, повернулась на бок и увидела Любку.

Любка копошилась под кроватью Аси, намывала полы и бесконечно бурчала:

– Когда ты наконец унесёшь эти сумки. Пылищи на всю квартиру.

Ася напрочь забыла про подарки, собранные в цехе для детского дома: три машинки, два пухлых медведя, колготки, платьишки, кофточки. Собирались они постепенно – до двух тяжело набитых сумок. Спустя две недели, когда сумки стали неподъёмными, Ася прекратила собирать подарки, но они продолжали копиться на крыше архивной полки, в шкафу для одежды, в сейфе с магнитофонами и радиолами.

В общем, Ася пожалела об этой инициативе. Подарков набралось сверх меры. Тащить некому, а одной ей не под силу. Всё проклятая доброта. Пожалела деток, а совсем не факт, что подарки доберутся до адресата. В первую очередь надо самой выползти из-под одеяла, в предновогоднюю стужу дотащиться до детского дома, хоть немного, но принести.

Сбежала от Любкиного бормотания на кухню. На кухне пахло сырым мясом, кто-то оставил его оттаивать на подоконнике.

– Ты так хорошо спала, решила тебя не будить, – вышла следом Заря, из белого шкафа достала кружку. – Что будешь сегодня делать?

Ася утрамбовалась в узкий паз между холодильником и столом, пила чай и старалась не смотреть на Зарю. Куда угодно – на пожелтевшие листья свисающего со стены аспарагуса, на чёрные засохшие капли смородинового варенья на клеёнке, – но только не на Зарю.

Так же не глядя на Асю, Заря не унималась.

– Рассказывай, – велела она, заметив, что Ася не собирается раскрываться. – Всё равно ведь не отстану. Почему поссорились?

– Не ссорились.

– А в лоб? – не унималась Заря.

– Мне надо сходить в детский дом, отнести игрушки. Помоги.

– Не-а, – довольно отказалась Заря, – мне на соревнование, ты Руслана попроси.

– Да не могу я, – вспыхнула Ася и вдруг вывалила на Зарю всё, что накопилось за последнее время. – Вот как-то так, – закончила она свою дурацкую исповедь.

Она ждала, что Заря скривится, назовёт её паникёршей, изнеженной соплёй. Но лицо Зари выражало озабоченность. Она подошла к окну, опёрлась лбом о замороженное стекло так, что вскоре вниз потекли тающие струйки.

– Я вообще не понимаю, откуда они знают про три мои родинки?! Вся страна знает. Как будто я снималась для порнооткрыток!

Заря обернулась к Асе. Дрожит как травинка на ветру, а в глазах туман. Ася тут же пожалела, что начала этот разговор, поняла, что своей обидой накрыла Зарю тяжёлыми воспоминаниями.

– Про родинки Раису рассказала я.

– Зачем? – вспыхнула Ася.