Печаль на двоих

В комнате теперь воцарилось некое хрупкое умиротворение, и они, по молчаливому согласию, чтобы не спугнуть его, обменивались любезностями. Даже Марта, заявив, что им необходимо подкрепиться, надолго исчезла в кухне, однако когда в конце концов вернулась с тарелкой, полной сыров и фруктов, никто к еде и не притронулся. Хотя Джозефина радовалась этой передышке, она понимала, что рано или поздно им придется разобраться в своих чувствах: поверхностные беседы на вечеринках вовсе не то, что ей нужно было от Марты. И Джозефина ощущала, что отношения с этой женщиной становятся для нее все более важными.

— Как насчет нового романа? Я не могу представить вас без дела.

— Я начала кое-что писать, но пока далеко не продвинулась. А что у вас? Я по газетам следила, не появится ли ваша новая пьеса, но ничего не обнаружила.

— Я вернулась к криминальному жанру. Книга выйдет в начале следующего года.

— Надеюсь, вы ее написали не из-за меня?

— Нет, к преступлению вы не имеете никакого отношения, но в ней есть персонаж, который вы скорее всего узнаете, — актриса. Я дала ей ваше имя, а характером она напоминает Лидию.

— Похоже, вы решительно намерены так или иначе нас сблизить, — сказала Марта, поворачивая бутылку вина в каминной решетке, чтобы согреть ее с другого бока. — Так как поживает Лидия?

— По-всякому. С работой у нее не ладится, а в коттедже — божественно. Я полагаю, она там проводит все свободное время.

— Полагаете? Вы что, редко с ней видитесь?

— После того, что случилось в конце постановки «Ричарда», мы с ней несколько отдалились, и то, что «Королева Шотландии» не принесла ей ожидаемого успеха, тоже не способствовало нашему сближению. Мы по-прежнему дружим, но наша дружба стала поверхностной. Она так мне никогда и не простила, что именно я оказалась рядом с вами, когда вы попали в беду и нуждались в помощи. У меня такое ощущение, что Лидия мне больше не доверяет. — Джозефина печально усмехнулась и налила себе вина. — И как выяснилось, не без основания.

— Вы, Джозефина, спасли мне жизнь — в буквальном смысле слова. Лидия вряд ли убедила бы меня поверить в свое будущее: она просто не нашла бы правильных слов. А я вас за это даже не поблагодарила. Страница за страницей признаний, а об этом ни единого слова. Я, наверное, кажусь вам неблагодарной, но у меня было такое чувство, что я должна сказать вам об этом, когда мы встретимся, если, конечно, подобная встреча состоялась бы. Спасибо.

Они сидели молча у огня, прислушиваясь к легкому потрескиванию в очаге.

— Иногда я думаю, что было бы великодушнее не мешать вашим намерениям, — наконец произнесла Джозефина. — То, что вам потом пришлось перенести, настолько тяжко. Вчера я была в «Холлоуэе».

— Боже мой, зачем?

— Началось это с поиска материала для моей книги, но на самом деле я пошла туда из-за вас.

Марта зажгла сигарету.

— Для чего вы это сделали?

— Я хотела понять. Я так мало о вас знаю, Марта. Мы познакомились, когда вы были любовницей Лидии, и потом мы едва виделись, а теперь сидим тут, говорим о любви и решаем: ложиться нам в постель или нет.

— Что же вы хотите узнать обо мне, прежде чем уложить в койку?

Джозефина вынула у Марты изо рта сигарету, и той пришлось зажечь новую.

— Не валяйте дурака, — с раздражением сказала она. — Вы знаете, что я имею в виду.

— Нет, не знаю. Я поражена и тронута, что вы решились посетить тюрьму исключительно для того, чтобы понять, через что я прошла. Но какое значение для наших отношений имеет все остальное?

— Значит, если бы вы могли задать мне любой вопрос, то даже не стали бы этого делать?

Марта покачала головой:

— Нет, если бы речь шла о прошлом, не стала бы. У меня в этом нет нужды. Мое отношение к вам не изменится оттого, что я узнаю, в какую школу вы ходили.

Джозефина залилась краской, вдруг почувствовав себя наивным ребенком, не понимающим самых простых истин. Того контроля над положением вещей, который еще недавно ее так радовал, уже как не бывало, и главенствовала здесь сейчас вовсе не она. В начале вечера собеседница обнажила ей душу и высказала все, что хотела, теперь же, когда Джозефина попыталась сделать то же самое, Марта ее попросту осадила.

— Что и говорить, вы умеете вести разговор в нужном вам русле, — в сердцах произнесла Джозефина.

— Простите меня. — Марта в раскаянии воздела руки. — Но неужели вас действительно удивляет, что я не хочу застревать в прошлом, с которым уже покончено? Джозефина, мое прошлое мертво. В живых не осталось никого из тех, что были свидетелями большей части моей жизни, — ни родителей, ни любовников, ни детей. Дольше всех меня знает Лидия, да и то всего лишь два года.

— Что ж, это означает, вы совершенно свободны и можете вести себя, как вам заблагорассудится.