Печальная история братьев Гроссбарт

– Слушай внимательно, ведьма! – брызгая слюной выкрикнул Манфрид, продолжая бороться с братом в дверях. – Ты, может, нас и прокляла, но мы тебя проклянем в ответ. Мы твоего мужа-зверя уже убили, и ты сама в этой выгребной яме подохнешь. И мы-то умрем, как надлежит всем истинно верующим, но не раньше, чем тебя уволокут в бездну, а души детей твоих будут выть тебе в уши, и, так или иначе, последнее, что ты увидишь, – это как мы смеемся. Поздно тебе каяться, в огне будешь гореть. А когда мы покончим с арабами, вернемся, чтобы на твои кости помочиться, гнусная ты…

Гегель наконец вытолкнул брата наружу и захлопнул дверь как раз вовремя, чтобы защититься от метнувшейся к ним дюжины острых зубов.

– Давай дом сожжем!

Манфрид ринулся было обратно к хижине, но Гегель сбил его с ног и остановился над братом, хватая ртом воздух и выпучив глаза.

– Дурачина, ты же самого Дьявола накликаешь! – взорвался Гегель.

– А ты думаешь, у тебя душа такая чистая, чтоб сохранить жизнь ведьме?

Манфрид поднялся на ноги и смерил брата испепеляющим взглядом.

– Мы вернемся, чтобы отомстить, клянусь! А пока надо уходить, прежде чем она не подумала хорошенько и не решила нас прикончить здесь и сейчас.

Оглянувшись по сторонам, Манфрид кивнул. Он едва снова не потерял сознание, а у ведьмы и вправду были свои хитрости. Так что, может, летающие зубы – не самое страшное, что их ждет.

Братья стояли в неряшливо распаханном поле на краю леса, по обе стороны к небу вздымались горы, а хижина примостилась у отвесного склона, который протянулся от пика к пику, перегородив долину. Гегель направился к одному из скатов, петляя между редко растущими деревьями.

– Может, вернуться к Коню и забрать немного мяса? – поинтересовался Манфрид, шагая за братом прочь от леса и покосившейся лачуги.

– Нет уж! Даже если кости дочиста не обглодали, нам будет трудновато его найти. Лес слишком большой.

– А что мы будем есть?

– Я положил нам в мешки немного мяса. Но бо́льшую часть потерял, потому что шкура развернулась, когда я тебя волок по лесу. Остальное у ведьмы осталось. Зато в бурдюках полно воды.

Гегель стал карабкаться по скату наверх.

Манфрид медленно взбирался следом за ним, ненатянутый арбалет подпрыгивал у него на спине. Время от времени Гегель останавливался и ждал, пока брат нагонит его. Через час они выбрались наверх: гряда остановила наступление леса и протянулась прямо к ближайшему пику. Оба Гроссбарта посмотрели сверху на долину и сплюнули.

Молча спускаясь по противоположному склону, братья разглядывали сплошной горный хребет. Кое-где виднелись деревья, но они не росли так густо, как в лесу ведьмы. Манфрид несколько раз поскальзывался и падал, потом лежал на камнях и смотрел в серое небо, пока Гегель не подходил, чтобы помочь ему подняться. Он чувствовал сильную слабость, и, хоть они делали многочисленные привалы, повалился на землю задолго до заката и уже не смог идти дальше.

Братья карабкались по гряде, усыпанной валунами, там, где позволял резкий ветер; виднелись лоскутки снега. Гегель помог брату забраться в углубление между двумя огромными камнями, там они разбили лагерь. Манфрид кашлял и хрипло дышал, так что Гегель закутал его в одеяло и набрал около соседних деревьев столько валежника, чтобы хватило на ночь. Затем он попытался заложить щель между валунами мелкими булыжниками, но от резкого ветра это плохо помогло.

Набрав снега в котелок, Гегель принялся за готовку и к закату стушил приличную порцию конины. Манфрид проспал бо́льшую часть ночи, так что Гегелю пришлось забираться к нему под одеяло. Много раз за эту ночь Гегель с тоской вспоминал тепло и безветрие их вчерашнего убежища, но потом приходил образ оседлавшей его ведьмы, и Гегель еле сдерживал слезы.

Утро покрыло их бороды инеем, а примерно через час после того, как братья вышли в путь, повалил снег. Оба размышляли о встрече с ведьмой. Манфрид смотрел в спину брату и гадал, что случилось, пока он валялся в лихорадке. Гегель пытался сосредоточиться на окружающем ландшафте, чтобы выбросить из головы воспоминания о мерзости ведьмы.

– Ты знал, что она ведьма, и все равно позволил ей ко мне прикоснуться? – возмущенно спросил Манфрид, когда они сели перекусить, глядя вниз, на пройденный за утро отрезок склона.

– Выбора не было особо, – ответил Гегель.

– Мог бы укрепиться в вере, положиться на Деву Марию, а не на какую-то еретичку.

– Да ну? Ты пятнами покрылся и до утра не дотянул бы.

– Выходит, ты рискнул моей душой, чтоб только спасти мою плоть?

– Только я рисковал своей душой. Мог бы хоть спасибо сказать, неблагодарная ты манда!

Гегель откусил большой кусок полусырой конины.

– Послушай, братец, – сказал Манфрид отеческим тоном. – Я на тебя не злюсь, просто говорю, что тебе стоило проявить немного больше разборчивости в том, с кем ты дела заводишь. Я уверен, что намерения у тебя были правильные, и на сей раз нам повезло, что оба остались в живых. Но в другой раз…