Печальная история братьев Гроссбарт

Мартин спал на полу у огня; обе руки сложены на груди, что придавало монаху набожный вид, который в противном случае сильно пострадал бы от громкого храпа. Чиприано, высокий темноволосый и большеглазый цирюльник, снова сел за стол к остывшему обеду, а его щуплый сын Паоло вытирал кровь с пола. Слава Богу, священник будет жить, но пальцы Чиприано дрожали от усталости, да и Паоло был расстроен. Он расстроился куда больше, когда дверь с грохотом распахнулась, и внутрь ввалились Гроссбарты.

– Повезло святому отцу, – начал Чиприано, откладывая нож.

Манфрид врезал ему в грудь так, что сбил с табурета, а Гегель ухватил Паоло за шею и бросил мальчишку на стол. Манфрид присел на корточки над перепуганным хирургом и поднял кинжал, чтобы отблеск огня на лезвии попал в глаза Чиприано.

– Есть у тебя еще такие ягоды, как ты нам продал? – спросил Манфрид.

– В чем дело? – выдавил из себя Чиприано.

– Есть или нет?

– Паоло, – сказал цирюльник и добавил еще несколько слов по-чужестранному, затем добавил по-понятному: – Дайте ему их принести.

Гегель отпустил несчастного мальчишку, который стал рыться в ящиках и сумках в углу комнаты. Со дна какого-то сундука он вытащил глиняный сосуд с деревянной крышкой. Паоло понес его лежавшему на полу отцу, но так дрожал, что выронил, сосуд разбился, и темно-фиолетовые ягоды раскатились по полу. Гегель отвесил ему подзатыльник и собрал пригоршню, затем посадил Паоло на стул и встал у него за спиной, ожидая знака от брата.

– Вот, берите. И оставьте нас в покое! – взмолился Чиприано.

– Дело в том, – объяснил Манфрид, – что этот бург нас продал. Подставил. Сдал разбойникам.

– Не по-христиански это, – добавил Гегель.

– Это не я! – прохрипел Чиприано.

– Ни туда ни сюда, – сказал Манфрид. – Ты же нам продал так называемый яд, небось хотел малость сам подзаработать, прежде чем папы загребут остальное?

– Что? Так называемый? Папы? Белладонна не сработала?

– Не знаю, не пробовал еще. Гегель!

– Готов, братец.

– Что вы хотите сделать? – ахнул Чиприано и чуть не сел, но вспомнил про клинок, застывший у него перед лицом.

– Проверочку, – ответил Манфрид. – Мы твоего пацана ягодами накормим, и, если он окочурится, значит, у нас все по-честному, а если нет, ты железа пожуешь.

– Что?! Умоляю, не надо! Прошу вас! Умоляю!

Чиприано в отчаянии перешел на свой родной язык, забыл про кинжал и вцепился в руку Манфрида. Его сын услышал, что говорит цирюльник, и начал всхлипывать, так что Гегелю пришлось дать ему еще один подзатыльник.

– Вот дерьмовина, – буркнул Гегель и сплюнул в шевелюру Паоло. – Думаю, они не врут.

– Я тоже, – вздохнул Манфрид. – Ни он сам, ни пацан на нас с ножом не полезли, как кровожадная женка старика Генриха. Выходит им милость. Хватит бабьи сопли разводить, цирюльник, вставай.

– Спасибо, – всхлипнул тот. – Мой мальчик – моя жизнь, спасибо.

– Черт, да мы ведь неплохие люди, – сказал Гегель, вытряхивая какие-то травы из мешочка и собирая в него раскатившиеся ягоды.

– А теперь – где то колечко, которое мы у тебя сменяли на марки? – уточнил Манфрид, не выпуская кинжал из рук.

Лекарь неуклюже отполз к очагу, приподнял камень и вытащил из тайника украшение. Тем временем Манфрид взял с соседней полки кошель с монетами, из которого Чиприано расплачивался с братьями за кольцо, и бросил в свой мешок. Затем Гроссбарты связали отца и сына спиной к спине на полу, при этом младший дрожал и с открытым ртом смотрел на братьев, а старший продолжал осыпать их благодарностями.

– С этого момента, – объявил Гегель, – Гроссбарты против тебя ничего не имеют. Сколько мы тебе должны за священника?

– А? – заморгал Чиприано, потом назвал небольшую сумму.

– Есть. А за ягодки?

Он назвал еще одну, несколько бо́льшую сумму.

– И опять есть. Заплати ему, Манфрид.

Манфрид извлек тот же кошель, который только что прикарманил, отсчитал монеты на стол и положил еще одну.

– Это за то, что не соврал нам. А это, – добавил он, встряхнув кошель, прежде чем высыпать все его содержимое на стол, – за то, что не будешь врать тем, кто придет потом, чтоб очернить имя Гроссбартов. Мы не воры и не убийцы, а добрые люди, с которыми плохо обошлись.

– Ты нам вчера заплатил за него, – проговорил Гегель, поднося кольцо к свету. – Честную цену или немного заниженную?

– Честную, – выдохнул Чиприано, который уже совсем не понимал, что происходит.

– Хорошо, – бросил Гегель и положил кольцо обратно в тайник под камень, пока Манфрид отсчитывал соответствующее количество монет и клал их обратно в кошель.

– Сегодня вечером лучше в чужие дела не лезь, – посоветовал цирюльнику Манфрид. – Лучше набрать несколько ведер для собственной крыши, чем чужими заниматься.

– Он это прямо говорит, – пояснил Гегель, забрасывая Мартина на плечо. – А если мы выясним потом, что ты враки распускаешь, или ягодки не сработают, можешь рассчитывать, что увидишь нас снова, причем раньше, чем чертей.

– Присматривай за отцом, – назидательно сказал Манфрид, легонько пиная ногой Паоло в подбородок. – Честного человека найти труднее, чем то, что у вас под камнем лежит.