Печальная история братьев Гроссбарт

– Худшего сорта. Этот парень даже похуже понц, чем его братец, – буркнул Манфрид.

– Но не такой, как Аль Понц.

– Не нужно было сюда приходить.

– Ага, ясное дело, у тебя были другие планы на эту торбу.

– Вот точно, такая торба, полная добра, получилась, загляденье. Спасибо, что напомнил, кому пришло в голову сюда идти! – огрызнулся Манфрид и ткнул брата локтем в бок.

– Расчехлись, франт возвращается.

– Сегодня вы заночуете здесь, – сказал брат Эннио. – Вымоетесь и отдохнете, а завтра мы решим, чего именно вы заслужили. Входите со своими пожитками, даму я провожу в ее покои. Я – Родриго и хочу услышать ваши имена, прежде чем вы войдете.

Родриго вновь перевел взгляд на женщину, сплюнул и отдал какой-то приказ одному из не самых грязных стражей. Тот кивнул и побежал куда-то за ворота.

– Манфрид, – сообщил Манфрид.

– Гегель, – признался Гегель.

– Гроссбарт, – сказали братья хором.

– А я – отец Мартин, – добавил священник, который наконец решил, что ситуация достаточно охладилась, чтобы вновь вступить в разговор.

– Аль-Гассур Абу-Ятим Танни ибн Фариз, – проговорил араб, выступая из-за спины Гегеля и закрепленного на спине у Гроссбарта бочонка шнапса, к которому он успел хорошенько приложиться за время спора.

– А ты зачем вернулся, червяк пустынный? – возмутился Родриго, слишком взволнованный, чтобы снова перейти на итальянский. – Когда мы тебя вышвырнули на улицу, а не в канал, очевидным условием было, чтобы следа твоего не осталось!

– Я бы никогда не посмел оскорбить ни тебя, ни твоего господина, и уйду тотчас, как только получу вознаграждение за свои труды, – сказал Аль-Гассур и икнул.

– Вознаграждение? – переспросил Гегель, повернувшись к арабу. – Ты же сказал, что ты – слуга Гуся!

– Я служу ему тем, что привел вас сюда, так же как вы ему сослужили службу тем, что пришли. Если я верно осознаю смысл твоего заявления, почтеннейший Гроссбарт, если ты сам испросишь вознаграждения за свои труды, будет вполне честно и справедливо и мне получить свое?

– Это тебе надо обсуждать с Гусем, а не с нами. Так что не приставай к людям, оказавшимся в таком же положении, как и ты сам, – заметил Манфрид.

– Вон отсюда, араб, пока от твоей вони у меня вино не попросилось обратно, – бросил Родриго, жестом прогоняя Аль-Гассура.

– Разумеется, – проговорил Манфрид, – стать нашим слугой будет довольно просто. Скажем, бутылку в две недели за то, что будешь нам служить?

– Договорились, о наищедрейший из всех хозяев, – тут же выпалил Аль-Гассур, ухмыляясь Родриго.

– Какую игру вы затеяли? – спросил тот, лишь на миг опередив Гегеля, который хотел задать тот же вопрос.

Манфрид пожал плечами:

– Это наше дело.

Если выбор стоял – бесить понца или нищего, Манфрид всегда выбирал понца.

– Он будет спать в свинарнике, – сообщил Родриго. – Остальные встретятся со мной утром. Сейчас – следуйте за ним.

Родриго указал на худого старика, которого привел сторож, прежде отосланный в дом.

– Значит, встреча будет с тобой и с Гусем, – прояснил Гегель ситуацию для Родриго.

– Это дело капитана Барусса, – ответил Родриго. – Я обсужу с ним ситуацию. А теперь всем вам нужна ванна, не считая, конечно, гнусного араба. Он помоется в садовом пруду под наблюдением своего сторожа.

– Не нужен мне сторож, и ванна не нужна! – возразил Аль-Гассур.

– Сторож нужен, чтоб защитить твою зловонную тушу от моих ног, а ванна, чтобы защитить мой нос от твоих. Пока жди здесь, при Марко.

Он указал на внушительного детину с лошадиным лицом.

Братья кивнули и тем самым согласились, что их путь окончен, а затем гордо вошли в ворота. За ними последовал встревоженный Мартин, который, как и Аль-Гассур, понял слова, сказанные Родриго своим людям, которых не поняли Гроссбарты. И, хотя Родриго утверждал, что поговорит с капитаном, прежде чем привести свой план в исполнение, священник и араб равно сомневались, что пресловутый капитан возмутится, если его гостей будут пытать, чтобы узнать правду, как это предложил его человек. В отличие от Аль-Гассура, Мартин твердо верил, что, когда люди Барусса придут за братьями, прольется не только кровь Гроссбартов.

Старик, проводивший их до двери, оставил спутников в обществе дородной пожилой поварихи, которая пропустила их через кухню и передала с рук на руки горничной. Остроносая девица сопроводила гостей по устланному коврами коридору с уймой дверей в большой открытый зал, по другую сторону которого открылся точно такой же коридор. Справа высились массивные парадные двери, а слева лестница поднималась до середины стены, где расходилась на два балкона. Служанка провела их на второй этаж. Все трое упражнялись в арифметике: Манфрид насчитал шесть охранников, Гегель – три дорогих гобелена и еще полдюжины пыльных прямоугольников на местах, где прежде висели такие же, Мартин – ровно пару стройных ножек на лестнице перед собой.