Печальная судьба Поликарпо Куарезмы

Он очень обрадовался, узнав о цели визита двух незнакомых сеньоров. Куарезма имел оживленный вид и говорил с большим жаром — как, впрочем, и Алберназ: праздник со множеством фольклорных номеров позволил бы ему привлечь внимание к своему дому, собрать немало гостей и… выдать дочерей замуж.

Гостиная, в которую их провели, несмотря на обширные размеры, была вся заставлена столами и полками, завалена книгами, папками, тубусами, так что пришедшие с трудом могли повернуться. На одном из тубусов они прочли: «Санта-Ана дус Токос», на одной из папок: «Сан-Бонифасио ду Кабресто».

— Вы не знаете, как богата наша народная поэзия! — говорил старик. — Сколько сюрпризов она может преподнести!.. На днях я получил письмо из Урубу-де-Байшо, с прелестной песенкой. Хотите взглянуть?

Порывшись среди папок, коллекционер извлек листок бумаги и стал читать:

Бог видит всё и всё устроил,
Иначе сделать он не мог —
И для меня в душе любимой
Оставлен малый уголок.
Мою любовь, что так огромна,
В груди не уместить никак:
Она оттуда вылетает
И рвется вдаль, за облака.

— Чудесно, не правда ли? Просто чудесно! А вам известен цикл народных рассказов об обезьянах? Это настоящая комическая эпопея!

Куарезма смотрел на старого поэта изумленно и вместе с тем радостно, как человек, встретивший себе подобного посреди пустыни; Алберназ, на мгновение захваченный страстью фольклориста, все же смотрел на него более трезвым взглядом, чем майор.

Старик спрятал в папку листок с песней из Урубу-де-Байшо, взял другую папку, извлек оттуда какие-то бумаги и подошел к гостям со словами:

— Я прочту вам короткий рассказик про обезьяну — один из многих, которые ходят в народе…

Только у меня их более сорока. Я надеюсь опубликовать их под заглавием «Истории господина Тамарина».

Не спросив разрешения, не поинтересовавшись, готовы ли они слушать, он начал:

«Тамарин в суде. Однажды стая тамаринов резвилась, прыгая с дерева на дерево у края лощины. И вот один из них увидел на дне лощины свалившегося туда ягуара. Обезьяны сжалились и решили спасти животное. Для этого они нарвали лиан, скрепили их, обвязались этим канатом и кинули один из концов ягуару. Совместными усилиями они вытащили его, освободились от лиан и пустились бежать. Один тамарин, однако, замешкался, и хищник тут же схватил его.

— Кум Тамарин, потерпи. Я голоден. Не соизволишь ли ты отдать себя на съедение?

Тамарин просил, умолял, рыдал, но ягуар оставался непреклонен. Тогда тамарин потребовал рассмотреть это дело в суде. Они отправились к судье, причем ягуар крепко держал тамарина. Суд среди животных вершила черепаха: она принимала спорщиков на берегу реки, забравшись на камень. Тамарин изложил свои доводы.

Черепаха выслушала его и приказала:

— Хлопни в ладоши.

Хотя ягуар не отпускал его, тамарин все же смог хлопнуть в ладоши. Настала очередь ягуара, который тоже изложил свои доводы и мотивы. Судья, как и в первый раз, велела:

— Хлопни в ладоши.

Ягуару пришлось отпустить свою жертву, и та немедленно скрылась — как и судья, плюхнувшаяся в воду».

Закончив чтение, старик обратился к гостям:

— Интересно, не правда ли? Весьма интересно! Наш народ, с его превосходными замыслами и творческими порывами, скопил много материала для занимательных новелл… Осталось лишь, чтобы гениальный литератор облек все это в бессмертную форму… И вот, наконец-то!..

На его лице засияла долгая удовлетворенная улыбка, в глазах украдкой блеснули две слезинки.

— А теперь, после такого эмоционального подъема, перейдем к делу. «Бычок с раскидистыми рогами» или «Ударь бычка» — это для вас пока что слишком сложно… Лучше двигаться постепенно и начать с чего-нибудь попроще. Знаете, что такое «Танголоманго»?

— Нет, — хором ответили оба.

— Забавная вещь. Нужны десять детишек, маска старика и какая-нибудь необычная одежда для одного из вас. Я попробую сделать такое представление.

Настал день праздника. Дом генерала был полон народу. Приехал Кавалканти; он и его невеста, стоявшие у окна, в стороне от всех, казалось, были единственными, кого не захватило веселье. Он много говорил, бросая игривые взгляды; она, несколько отстраненная, время от времени преданно поглядывала на жениха.

Куарезма превратился в «Танголоманго» — надел старый редингот генерала и огромную маску старика и, опираясь на живописный кривой посох, вошел в гостиную. Десять ребятишек запели хором:

Жили в хижине у мамы
Десять деток озорных.
Налетел Танголоманго —
И осталось девять их.