Печальные тропики

Когда дети чем-то недовольны или огорчены, они с легкостью могут побить мать, и та не будет противиться этому. Детей никогда не наказывают, я ни разу не видел, чтобы их били, а если и замахивались, то только в шутку. Иногда ребенок плачет оттого, что ушибся, подрался, или голоден, или не желает, чтобы у него искали вшей. Хотя последний случай является довольно редким: удаление вшей, кажется, зачаровывает «пациента» и забавляет исполнителя; его также воспринимают как знак внимания и привязанности. Сын или муж иногда кладет голову на колени матери или жены, подставляя поочередно обе ее стороны. И она приступает, разделяя волосы на проборы или высматривая каждую прядь на просвет. Пойманная вошь тотчас съедается. Плачущего ребенка утешает один из членов семьи или более взрослый ребенок.

Игры матери с ребенком полны веселья и бодрости. Например, мать протягивает ребенку какой-нибудь предмет через солому шалаша и отдергивает в тот момент, когда он почти схватил его: «Бери спереди! Бери сзади!» Или же она поднимает ребенка и, смеясь, делает вид, что собирается бросить его на землю. «Amdam nom tebu! Я тебя сейчас брошу!» – «Nihui! – пронзительно кричит ребенок. – Я не хочу!»

Дети, в свою очередь, окружают мать тревожной и требовательной нежностью. Они заботятся о том, чтобы она получила свою часть добычи после охоты. Сначала ребенок живет около матери. В пути она несет его, пока он не научится ходить, а потом он идет рядом с ней. Он остается с ней в лагере или деревне, пока отец на охоте. Однако через несколько лет различия между полами начинают играть свою роль. Отец проявляет больше интереса к сыну, чем к дочери, потому что должен обучить его мужским видам деятельности; и то же самое можно сказать относительно матери и дочери. Но отец обращается с детьми с той же нежностью и заботой, о которых я уже упомянул. Гуляя с ребенком, он сажает его на плечо; или мастерит для него оружие, по размеру подходящее для маленькой детской руки.

Именно отец рассказывает детям традиционные мифы, но делает это на понятном для малышей языке: «Все умерли! Никого не осталось! Ни одного человека! Никого!» – так начинается детская южноамериканская легенда о потопе, к которому восходит гибель первоначального рода человеческого.

В случае полигамного союза между детьми от первого брака и их молодыми мачехами складываются особые отношения. Мачехи живут с ними в дружеском согласии, которое распространяется на всех девочек группы. Независимо от численности группы девочки и молодые женщины принимают совместные речные ванны, ходят все вместе в кусты, чтобы удовлетворить естественные нужды, вместе курят, шутят и предаются играм сомнительного толка, например по очереди плюют друг другу в лицо. Эти отношения говорят о близости, но лишены взаимной вежливости, подобно отношениям между молодыми людьми в нашем обществе. Они редко подразумевают взаимопомощь или знаки внимания; но влекут за собой очень интересные последствия: девочки быстрее мальчиков обретают независимость. Они всюду сопровождают молодых женщин, следуют им во всем, принимают участие в их деятельности, тогда как мальчики, предоставленные самим себе, если и пытаются создать группы того же типа, то достаточно неумело и без особого успеха, и охотно остаются, по крайней мере в раннем детстве, рядом с матерью.

Маленькие намбиквара играть не умеют. Иногда они мастерят предметы из перекрученной или плетеной соломы, и единственным их развлечением становятся состязания или совместные прогулки. Они стараются во всем подражать жизни взрослых. Девочки учатся прясть, шатаются без дела, смеются и спят; мальчишки позже начинают осваивать стрельбу из маленьких луков и приобщаться к мужскому труду (в восемь или десять лет). Но и те и другие очень быстро осознают основную беду и проблему жизни намбиквара – проблему пропитания, и свою активную роль в добывании его. С большим энтузиазмом они собирают плоды и ловят животных вместе со взрослыми. В период голода, когда все усилия направлены на поиск пищи, нередко можно увидеть, как они выкапывают корни или крадутся в траве на цыпочках, с большим прутом в руке, чтобы убить кузнечика. Девочки понимают, какая роль возложена на женщин в экономической жизни племени, и полны нетерпения достойно приобщиться к ней.

Однажды я встречаю девочку, которая заботливо выгуливает щенка, точнее носит его в той же повязке, которую ее мать использует для ее младшей сестры, и я интересуюсь: «Ты нянчишь своего щеночка?» Она с серьезным видом отвечает: «Когда я вырасту большим, я убью диких кабанов, обезьян; всех их убью, когда он начнет лаять!»