Печать дьявола (СИ)

-- Да. Там у них одни размалёванные содомиты да сбесившиеся нимфоманки. -- Сирраха передёрнуло.

-- А вы кого хотели там встретить, Риммон? Доменика Гусмана? Людовика Святого? Игнатия Лойолу? -- изумился Хамал.

-- Не задумывался я над этим, Гиллель, -- кокетливо сообщил Риммон. -- Дела мне никакого нет до вашего дьявола. Гори он синим огнём! У меня, вон -- свадьба на носу. Кому вообще нужно это смердящее страшилище?

До Гиллеля не сразу дошло сказанное.

-- Вы его видели? -- Хамал в изумлении распахнул огромные глаза.

-- Ну, да, -- спокойно кивнул Риммон. -- Мормо же вызывал его. Я удивился, когда вы как-то сказали, что нам-де с вами кажется, что его не существует. Насчёт вас -- не знаю, а мне -- ничего не кажется. Видел я его. Он худ как скелет, а голова словно обтянута змеиной кожей. Глаза страшные, а главное -- эта серная вонь... -- он брезгливо сморщил горбатый нос. -- Teufelsdreck, как вы выражаетесь. Словно сто яиц протухли.

-- Сто яиц, говорите... -- пробормотал Невер, перелистывая книгу, которая была озаглавлена "Учёное неверие и невежественное легковерие", -- как интересно, господа! Здесь немецкий богослов Годельман из Вюртенберга рассказывает любопытный случай, произошедший в тамошней Академии в тысяча шестьсот семьдесят восьмом году. К одному из выдающихся профессоров пришёл однажды странный субъект и задал ему несколько трудных богословских вопросов. Поднаторевший в диспутах учёный муж немедленно дал ответы, но посетитель предложил вопросы ещё более трудные. Богослов протянул ему книгу, и сказал, что ответы содержатся в ней, и тут заметил, что гость вместо руки взял книгу лапой с когтями. По этому признаку сметливый учёный безошибочно опознал дьявола и показал ему в книге Бытия слова: "Семя жены сотрёт голову змия". Раздражённый дьявол исчез, но при этом разбил чернильницу, залил диссертацию профессора и, заметьте, испортил воздух, оставив после себя гнусный смрад, который не выветривался целую неделю!

Глава 30. Подлость

Я это запишу, что можно улыбаться, улыбаться и быть мерзавцем...

--У. Шекспир, "Гамлет", акт 1, сцена 4

Гиллель нашёл книгу "Traditions of Edinburgh" Роберта Чамберса случайно, когда рылся в картуляриях. Ненароком открыл и, как зачарованный, читал и перечитывал старый английский текст...

"...Долгое время после казни в 1670 году майора Томаса Вейра помнили как одного из самых известных шотландских колдунов. Общественный интерес усиливался предшествовавшей известностью Вейра как выдающегося парламентария, одно время командовавшего Эдинбургской гвардией, и страстного евангелистского лидера. Неожиданно в возрасте 70 лет он добровольно признался, хотя сперва ему никто не поверил, во множестве отвратительных преступлений: прелюбодеянии, кровосмешении, содомии и в колдовстве, худшем изо всех преступлений. Он вовлёк в это дело и свою 60-летнюю сестру, Дженет Вейр.

Единственное заключение, какое современный человек может сделать по поводу Вейра, писал автор, что старик был не в своём уме, это подтверждается некоторыми обстоятельствами. Самое первое, что говорит в пользу такого суждения, это несомненное помешательство его сестры. Но это соображение мало что объясняет, ведь при освидетельствовании его самого признаков безумия обнаружено не было. Возможно, разгадка его душевного состояния кроется в его заявлении, "что, если бы он не ощутил этого ужаса, терзавшего его изнутри, он едва бы поверил в существование Господа".

Его жизнь можно пересказать в двух словах. Он родился в добропорядочной семье в Ленарке, примерно в 1600 году. В 1641, будучи лейтенантом шотландской пуританской армии во время Гражданской войны, был ярым противником роялистов. В 50-годах в звании майора, командовал войсками, защищавшими Эдинбург, был инспектором государственной почты, чем и зарабатывал себе на жизнь. Аккуратно посещал церковные собрания протестантов-евангелистов, никогда не претендуя на функции священника или проповедника. Современник пишет: "Он пользовался таким уважением в строгой секте пресвитерианцев, что, если четверо встречались вместе, можно было быть уверенным в том, что майор Вейр был одним из них. На частных собраниях он молился, вызывая всеобщее восхищение, что заставляло многих из прихожан весьма ценить его общество".