Печать Древних (СИ)

— Не знаю, — бросил Ройд. — Я перестал доверять богам после того, как потерял единственного сына… — он закрыл тяжёлые веки, поднёс полный кубок к губам. — Мой мальчик… погиб, когда мятежники брали Норзесилл. Ветер проиграла сражение на Рее, и Первый паладин взял город в осаду. Я молился, чтобы Лерон и Залас помогли ему пережить битву и победить. А потом, — вздохнул Ройд, — я снял его останки со стен Норзесилла. Боги оказались глухи к моим молитвам тогда, и не слышат меня до сих пор.

Повисло молчание. Префект повертел кубок в руках, сунул его служанке и поднялся с трона, чуть покачнувшись:

— Отдохну пару часиков. Ты за главного, Клемес.

***

Вокруг расстилалась тёмная гладь — пустота, пронизываемая туманами, утопала в тишине. Ирма слепо шагнула и, не найдя твёрдой поверхности под ногами, провалилась. Она упала, и туман объял её, скрыв под собой её густую каштановую макушку. Послышался голос, отчаянный, принадлежавший только тому, кто попал в смертельную ловушку.

— Кто здесь? — крикнула Ирма. Снова она почувствовала полную беспомощность, слабость перед неизвестностью.

Темноволосый юноша рассекал туманный океан, и его тонкий, чуть сгорбившийся силуэт приобретал более чёткие черты.

— Ты настоящая? — его голос дрожал так, что было сложно разобрать слова.

— Тише, успокойся, — Ирме стало совсем жутко. — Кто ты? Где мы?

— Не знаю, — прошептал юноша, пытаясь говорить чётко. Получалось слабо. — Это… похоже на Поток. Мне в приюте рассказывали. Я Верон, госпожа, из Эстифала. Меня пленил демон! Он убил меня и вселился в моё тело!

— Демон? — Ирме становилось хуже. — Что за демон? Кхе… это дракон?

— Нет, но он один из них, из бывших слуг тёмного бога. Он гонится за кровавым чародеем и его друзьями! В Сумеречном лесу. Он прикончил дракона! Поднял мертвецов. Здесь, в Теневале!

— Теневал, — повторила Ирма, вспоминая. — Там мертвецы и дракон?

— Мне нужна помощь, госпожа! — сорвался на сплошной крик Верон. — Мне больно, госпожа, очень больно! Душу рвёт на маленькие кусочки!

Его прервал грохот.

— Глупый мальчишка, — произнесло что-то со всех сторон. — Ты тратишь последние силы на жалкий лепет… Смертные всегда боятся, ноют и молят о пощаде вместо того, чтобы принять свою судьбу. Где ты, мой маленький смертный?

Верон застыл, его лицо скрыла маска ужаса. Ирма отступила на пару шагов — из тумана над ними повисла два зелёных огонька.

— Прочь, демон! — крикнул Верон и осыпался в прах.

Ирма сжала скулы и попыталась рассмотреть того, кому принадлежали зелёные глаза, но те лишь мелькнули пару раз, словно существо моргнуло, и испарились так же, как загадочный юноша.

Туман окружил остварку, поглотил, и вдруг её охватила снежная вьюга. В паре сажень от неё несколько человек в балахонах встали полукругом на скале, что нависла над бушующими океаническими водами. В центре их построения лежала растерзанная жертва — сложно было опознать, кого настигла такая незавидная судьба. Люди возвели руки к алому небу и стали взывать; они монотонно читали на древнем наречии заклинание, перебивая рёв ветра и грохот океана.

Они закончили и один за другим попадали на снег, а в центре вместо жертвы проявилось существо в рванной мантии с расписным фонарём на ржавой цепи. Когда таинство окончилось, существо подпыло на край обрыва, подняло фонарь. Вспышка заставила Ирму закрыть глаза, и местность в этот миг пронзил глухой грохот, словно где-то вдалеке ударила мощная молния. Существо махнуло фонарём ещё раз, и люди в балахонах поднялись. Ещё взмах, и из бурлящего океана с рёвом вырвался огромный дракон.

Ирма на выдохе открыла глаза. Левая нога заныла тупой болью. Снова башня. Фирдос-Сар, намучившись с тарелкой, закинул голову, рассматривая потолок. Остварка опустила голову — её еда, птичьи кости с редкими кусочками мяса, уже остыла. Сарахид, видимо, не смог разбудить её, да и аппетита особого не было. А припасы подходили к концу. После неудачного приземления, они больше не выбирались на крышу, Ирма просто была не в состоянии.

Вместе с болью в душе зрело уныние: со сломанной ногой она и бесполезна, и, скорее всего, не жилец. Ринельгера, единственного лекаря, кого могла остварка вспомнить, рядом не было, а боль была жуткая, нарастающая. Фирдос-Сар сделал всё, что мог, зафиксировав её, привязав какие-то палки цепями со второго этажа. Ирма не понимала, зачем он с ней возился. И продолжал это делать до сих пор. Ещё неделя прошла, сарахид набрал снега в ведро, сунул его ей, чтобы та попыталась чарами вывести все небесные яды. Ирма не знала, получилось ли… но они пили. И жили.

— Фир, — произнесла ломким голосом Ирма, — ты думаешь, Ринельгер и Ветер придут сюда?

— Если бы я думал иначе, — Фирдос-Сар занимался любимым делом — всматривался в магическое пламя, что горело на первом этаже вот уже вторую неделю, — давно бы перерезал тебе глотку, а сам накинулся бы на клинки сраных выродков снаружи.

— Можно начинать, — выдохнула Ирма безразлично. — Мы погибнем здесь. Нет надежды. Ни её, ни Нериды, ни имперских богов здесь нет.