Печать фараона

- Попробуйте намекнуть о тайнике так, чтобы вас не понял никто, кроме посвященного в тонкости дела. Да еще чтобы сей намек не потерялся в веках. Мало ли как сложатся обстоятельства? Вот послали гонца за реликвиями, а он не добрался, погиб! Идет время… предположим, тот, кто знал о «склепе», тоже умер. Но след тайника должен сохраниться, особенно если там находится «печать Тутмоса». Кудеярово дерево - отличная примета! Знак, подкрепленный историческими именами и событиями. Даже спустя много лет такое дерево останется если не расти, то пребывать в фольклоре народа, в его исторический памяти. На месте погибшего ясеня, скорее всего, посадят новый… или же от семечка прорастет молодое деревце. Словом, люди смертны, а легенды живут. - Бальзаминов смущенно кашлянул, поправил галстук. - Грешен! Сам ездил на Волгу, в деревню Рыбное, любовался Кудеяровым деревом… но не только. Пытался отыскать «склеп». Стыдно признаться, ей-богу! Не нашел, конечно. Ясень растет на обрыве, под ним несколько входов в заброшенные каменоломни, некоторые давно завалены, засыпаны. Я узнавал, какие выработки появились раньше, какие позже: точных данных нет. В общем, не так просты были члены братства - намек намеком, а чего-то главного не хватает. Какого-то маленького, но решающего дополнения. Об этом было известно шляхтичу, посланному за реликвиями. Увы! Он унес свою тайну в могилу. Хотя… возможно, перед смертью молодой поляк предпринял попытку не дать этой недостающей детали кануть в забвение. Разве теперь, по прошествии стольких лет, можно установить, кому и что шепнул на ушко умирающий? По той же причине не до конца понятна история с ясенем - странное дерево, скажу я вам! - воскликнул ученый. - Могучее, раскидистое, на стволе нарост, будто он обвит гигантским змеем: не хочешь, а засмотришься. Чудо-дерево! Прямо как в древних письменах сказано: покой Ра охраняет Великий Змей.

- А что про него говорят? - спросила Ева. - Разбойник сам его посадил или оно уже росло тогда?

Бальзаминов пожал плечами.

- Никому не ведомо! Я полагаю, устроители «склепа» использовали дерево на обрыве как опознавательный знак, с той же целью придумали ему легенду: дескать, то ли царевич-невидимка прятался в каменоломнях, а змей его охранял; то ли разбойник Кудеяр под тем деревом добро награбленное укрывал. Легенда и дала вторую жизнь ясеню. Он ведь не столь долговечен, до наших дней не дотянул бы. По слухам, на месте старого дерева выросло новое, похожее. Вполне вероятно. Розенкрейцеры и не такие штуки умели выделывать! Если они причастны к этой истории, ничему не стоит удивляться.

Они проговорили больше двух часов. Когда Ева собралась уходить, Бальзаминов разоткровенничался и напоследок поделился с ней интересной догадкой.

- Господин Войтовский, который приходил ко мне по поводу пропавшего родственника… показался не совсем искренним. Он интересовался фараонами восемнадцатой династии, Ливонским орденом, Лжедмитриями, польско-литовским нашествием и прочими вещами, касающимися нашей с вами темы. Я принял его за одного из кладоискателей, поэтому был крайне лаконичен и отвечал только на задаваемые вопросы… весьма расплывчато. Мы оба лукавили: он что-то скрывал от меня, а я просто не говорил всего, что знаю или предполагаю.

Ева так ясно, четко вспомнила подробности беседы с автором книги «Египетский крест», как будто просмотрела видеозапись. Эти воспоминания помогали ей думать, сопоставлять слова Бальзаминова с той информацией, которой обладала она.

- Роза и Крест, Тутмос… отворяющий врата Дуата, удостоверяющий и свидетельствующий, - бормотала Ева, глядя на вышивку, где рукой Лукерьи Ракитниковой были положены гладкие, точные стежки, рисующие изгиб реки, садящееся на воду солнце, дерево над обрывом…

Эту «картину» несколько веков назад запечатлела неграмотная крестьянка-золотошвейка в память об умершем возлюбленном. В память ли? А может быть, по просьбе умирающего шляхтича? Писать девушка не умела, сам «посланец» был уже не в состоянии держать перо. Да и где было взять письменные принадлежности? Ткань же, иголка и нитки наверняка имелись в избе золотошвейки… вот молодой человек и попросил мастерицу вышить место их встречи. Только не одна романтика и тоска уходящей любви послужила тому причиной. Что, если раненый таким образом позаботился о недостающей детали, которая указывала бы на «склеп»? Перед кончиной он мог взять у девушки обещание хранить вышивку как зеницу ока: на всякий случай. Известно, последняя просьба умирающего обязательно должна быть исполнена.