Печать Индиго. Владыко Миров (3 книга)

— Слава! — пролепетал в бреду молодой человек и, сглотнув, глухо добавил: — Она так боится оставаться одна… мне надо идти…

Оттолкнув Росану, Владимир дернулся с места и, резко встав с постели, сделал пару шагов. Но тотчас его больное сознание отключилось, и он рухнул на деревянный пол.

— Господи, когда же он успокоится? — спросил озабоченно Касьян, быстро подходя к Владимиру и помогая Росане поднять и уложить больного на кровать.

— Любит он ее сильно, — сказала старуха-ведьма, которая следила за всем.

— Любил… — огрызнулась недовольно Росана, укрывая бессознательного молодого человека одеялом. — Слава мертва, а он никак не может понять…

— Не любила ты видать, девка, никогда, — проскрежетала старуха. — А то бы поняла, отчего он так рвется…

— Вот еще, — буркнула Росана.

— Слава… — прохрипел Владимир, едва пришел в себя на следующий день.

— Она умерла. Темные убили ее. Ты же сам видел, — произнесла жестоко Росана, садясь к нему на кровать и вытирая пот со лба молодого человека.

— Видел… — выдохнул он и, глухо застонав, упал на подушку. И вдруг, что-то вспомнив, открыл горящие очи и, схватив Росану за руку, прохрипел: — Мне надо к реке, Росана! Надо туда!

— Да Касьян каждый день по три раза ходит на тот берег. Нет там ее тела, — раздраженно буркнула девушка.

— Нет? — спросил он несчастно, и тут же его глаза лихорадочно загорелись. — Но он, возможно, не видит ее? А я позову ее, и она выйдет. Я знаю. Она ждет меня… мне надо туда...

— Ты болен, Владимир.

— Мне лучше, — выдохнул он властно и, шатаясь, встал.

Доковыляв до лавки, где лежала его одежда, он начал натягивать штаны и сапоги.

— И куда ты пойдешь? Там опять дождь, — начала увещевательно Росана, озабоченно глядя на широкую обнаженную спину молодого человека. — Тебе нельзя более мерзнуть, Владимир. А то опять жар поднимется.

— И что ж? — произнес он через силу, уже натягивая рубашку и черный сюртук из простого сукна.

— И куда это он? — спросил входящий в горницу Касьян.

— На берег, — ответила в отчаянии она. — Хоть ты поговори с ним. Он, видимо, совсем спятил.

Волкодав подошел к Владимиру, который еле стоял на ногах и натягивал плащ на сгорбленные широкие плечи, и тихо спросил:

— Неужто вновь пойдешь?

— Да. Как же она без меня? — прошептал безумно Владимир.

— Я ищу ее уже несколько дней. Нет ее там, — сказал траурно волкодав.

— Ты не понимаешь, — словно в бреду твердил молодой человек, обратив болезненный взор на Касьяна. — Она боится Темных… Если бы ты знал, что она пережила по моей вине и по вине тьмы… ты бы понял… я не могу оставить ее одну… она так беззащитна… я должен идти…

— Хорошо, я схожу с тобой, — кивнул волкодав и, обернувшись к Росане и старухе, сказал: — Я провожу его. Мы скоро вернемся.

— Благодарю, — выдохнул Владимир вымученно.

— Держись за мое плечо, — кивнул Касьян, и они вышли.

Почти три часа они бродили по пустынному берегу. Касьян так и держал Владимира за пояс, чтобы тот не упал, а молодой человек, тяжело опираясь на плечо волкодава и ощущая, что его пробивает ледяной озноб, который то и дело сменялся неимоверным жаром, безумными глазами впивался в речную гладь и шептал имя девушки. Когда уже стало темнеть, волкодав не выдержал и глухо заметил:

— Прошло три дня, Владимир. Ее нет. Ты должен понять, она погибла и не вернется…

— Не вернется, — пролепетал как ребенок Владимир, пытаясь осознать смысл страшных слов. Он устремил взор на мужчину и удивленно спросил: — Три дня?

— Да. Ты был в беспамятстве три дня. Росана ухаживала за тобой все эти дни. Ты болен. Ты должен лечиться. И жить без нее. Ее уже не вернуть, она ушла в Ирий…

— Она так любила восход солнца, — глухо простонал Владимир, смотря на лучи заходящего светила, которое опускалось за горизонт. И, опустив голову, тихо с болью добавил: — Ее свет так нужен мне…

— Мы должны возвращаться на остров. Лучезар будет волноваться.

— Это я виновен в ее гибели, — прохрипел вдруг молодой человек, остановившись. — Ведь Лучезар предупреждал меня, что опасно брать ее собой. А она так просила… Если бы я знал…

— Пойдем, Владимир.

— Пойдем… — согласился безжизненным голосом молодой человек, в последний раз бросив дикий и жаждущий взор на реку…

Глава IV. Астрахань

Когда Слава очнулась, она почувствовала, как ее удерживают чьи-то заботливые руки. Мирное покачивание экипажа навеяло на девушку неприятное чувство тревоги. Она открыла глаза и увидела над собой опасное смазливое лицо Федора. Это был не сон, это была реальность пострашнее любого кошмара. Ненавистный Артемьев держал ее на своих руках, не спуская мрачного зловещего взгляда с ее лица. Вскрикнув, Слава быстро села и забилась в его руках, пытаясь отстраниться. Молодой человек нахмурился и сильнее прижал легкое тело девушки к себе, не позволяя ей высвободиться.

— Успокойся, не надо вырываться, — проскрежетал он глухо. — Я уже говорил тебе когда-то, что ты все равно будешь моей. Зря ты убежала от меня. Но теперь справедливость восторжествовала. Ты снова со мной. И отныне навсегда.