Печать льда

— Теперь поддержите парня, поддержите, — устало опустился на скамью травник. — Неужели два таких молодца не удержат в четыре руки однорукого доходягу от смерти? Да вы должны так сделать, чтобы он завтра-послезавтра собственными ногами домой ушел!

— Попить бы, — попросил Рин, моргая слипшимися от пота ресницами, но получил в рот не воду, а терпкое вино.

— И мне, — повел носом Орлик и в один глоток высосал все, что во фляжке Джейсы оставалось. — Где вино такое брала, красавица?

— И еще принесу! — вспыхнула звонарка, да не за вином побежала, а к отцу. Травник прогнал, напомнил девчонке, что ей нужно сменить на башне Шарба. Старик, наверное, уж и на ногах не стоит. Прогнал и пожалел тут же: все то время, пока грязь убирал да кровавые тряпки в корзину сбрасывал, ворчал, что надо было звонарку для помощи приспособить. Зато уж, когда все вымыл, посмотрел хитро на двух приятелей, что над Арчиком согнулись, и губы скривил:

— А вы что, друзья мои, все бедолагу силушкой накачиваете? Он же спит уж давно! Смотрите, перекачаете, здоровей вас станет!

Рин в изнеможении рухнул на лавку, а Орлик хохотнул, крякнул, хрустнул ручищами над головой и уважительно поклонился Ласаху.

— Впечатлил ты меня, травник. Слышал я, что горазд ты во врачевании, но то, что увидел, большим оказалось, чем то, что готов был увидеть. У парня-то если и будет тонкий шрамик, так ровнехонько посередь носа, и уж уродом его точно никто не назовет!

— Уродом-то не назовет, а калекой он как был, так и останется, — вздохнул травник. — Только ведь мое умение без твоей силушки, вельт, и дара, которым Олфейн отмечен, ничего бы тут не добилось. А ты спрашивай, я же вижу, что спросить что-то хочешь!

— Вот. — Орлик развернул сверток с осколками кубка. — Не знаю, слышал ли ты уже, но Хаклик пеплом обратился. Как — не знаю. Рин говорит, что на сердце он жаловался, да и я, когда заглядывал, заметил, что нездоров у него цвет лица. Но он перед смертью вот из этого кубка пил. Запах какой-то странный! Ничего не сможешь сказать?

— Значит, и Хаклик закончился, — растерянно пробормотал Ласах, но осколок взял. Долго вертел его в руках, словно не принюхивался, а прислушивался к куску керамики. Потом вернул осколок, плечами пожал.

— Яда не чувствую, да и насчет магии не разберу. Но приворот какой-то был в кубке. Ничем я тут не помогу, а Хаклика жаль. Очень жаль!

Посидел еще немного травник, голову опустив, потом добавил:

— Вам к Арбису надо. Колдун он. Первейший в Айсе. Разве только в Темном дворе кто-нибудь равный ему по силе есть. Но темнодворские маги вне стен своих и пикнуть боятся, а вот Арбис никого не боится, да только и не любит никого. Он в Торговой слободе живет. Его дом всякий знает. Он любой наговор, что по запаху, что по вкусу расплетет. Но монету тянет за каждое слово, а если упрется, так хоть золотом осыпь, ничего не скажет. Попробуйте, вдруг зацепят его ваши осколки. Конечно, если он дверь вам откроет — уж больно нелюдим! Иногда месяцами дверь никому не открывает, а наружу вовсе никогда не выходит.

— Арчик! — вскочил с лавки Рин.

Звонарь дернул коленом, согнул в локте здоровую руку и прохрипел еле слышно:

— Воды…

— Арчик! — прошептал над ухом бедняги Рин. — Кто тебя так?

— Фейр Гальд, — прошамкал звонарь ртом с выбитыми зубами. — Ударил кулаком. Просто так. Ни за что!..

Глава 17 МАГИСТРАТ

«Привет, малыш! Не ищи меня. Я найду тебя сам. Ищи опекуншу. И ни во что не встревай! Тяни время! Берегись Храма и Темного двора! Драться с Фейром не смей! Убьет! Слушай Орлика!»

Вот такие слова были выцарапаны рукой Камрета на лоскуте пергамента, бесцеремонно выдранном из лечебника Ласаха, о чем травнику друзья конечно же не сообщили. Пришедшего в себя несчастного Арчика Ласах вновь усыпил полным кубком сладкого вина, но ни Рин, ни Орлик последовать примеру звонаря не решились. Уж больно близко стоял кувшин от корзины с окровавленными тряпками. Да и крошки какие-то из кубка, поданного Арчику, Ласах вылавливал тем самым ножичком, которым кроил звонарю нос. Так что, отказавшись от угощения, друзья покинули дом травника и через пару минут стояли у айской казармы.

— Значит, — прогудел вельт, осматривая пустынную в вечерний час улицу, — именно здесь замечательный старик Грейн, удочеривший на нынешнюю ночь нашу опекуншу, пытался сделать воина из несносного отрока Рина Олфейна?

— Откуда ты знаешь? — встрепенулся Рин, который в этот самый момент вновь представлял профиль так и не посмотревшей ему в глаза Айсил.

— Вопросы задавал мастеру, пока ты ходил за вином и хлебом, — хмыкнул Орлик и толкнул заскрипевшие ворота. — А ведь и правда, забросил Фейр Гальд айскую казарму, забросил. Слышал я, что набрал он в последний раз полсотни учеников да обучает их не здесь, а в собственном доме. Четверо на торжище полегли, еще один у каморки Камрета… Я правильно понял, что их на пять человек меньше стало? Пусто и просторно. Что ж, извлечем из этого дела пользу!

— О чем ты? — Рин шагнул вслед за вельтом в казарменный двор.