Печать луны

Каледин, продолжавший с ослиным упорством обдирать сочившиеся кровью запястья об наручники, обмяк - его голова кружилась, он чувствовал, что сейчас уснет. Елизавета больше не обращала на своих «гостей» внимания. Покинув комнату, она вернулась, держа в руках мешок из плотного целлофана - объемом литров на десять. Положив его неподалеку от Печати Луны, она встала на колени, по-буддийски откинувшись на пятки. Груди качнулись в такт движению, Елизавета сложила ладони, кланяясь голове Баала - изо рта идола взвились яркие язычки оранжевого пламени.

- Праааа каибир... Ир шарпхан бур мгулси... дар валса баа, - она подалась вперед, обоняя обеими ноздрями остро пахнущий дым. Подцепив одними кончиками ногтей кусочек сердца с первого черепа, она прикусила его передними зубами - артефакт, окрасив пальцы розовым, медленно сполз прямо в открытую пасть металлической головы: раздалось неприятное шипение. Алиса, живот которой покрылся мельчайшими капельками пота, забилась, в ужасе пытаясь разорвать веревки. Ее голова, как и калединская, кружилась от стойкого запаха белены. Нараспев читая финикийские фразы, окутанная облачками дыма голая Елизавета положила в пасть Баала второй артефакт. Было слышно, как шипит капающий на угли жир: артефакты съеживались, чернея на глазах - металлический идол раскалился докрасна.

Как только пятый артефакт лег посреди клыков Баала, глаза монстра вспыхнули голубым светом - словно прожекторы. Каледин, борясь с приступами тошноты от дыма, тупо раскачивал стул, но у него ничего не выходило - вероятно, ножки были приколочены гвоздями к полу. Опущенная в поклоне голова Елизаветы Батори внезапно поднялась, зрачки женщины полыхнули тем же голубым огнем. Упругим прыжком вскочив на ноги, обнаженная Елизавета закружилась в диком языческом танце - ее руки и ноги извивались, как пойманная змееловом кобра, рот кривился, на искусанных губах выступила пена экстаза, обеспеченного семенами белены. Терзая груди, нетерпеливо теребя бугорок в центре стриженных волос внизу живота, она сладострастно изгибалась, напоминая весеннюю кошку в ожидании кота. Ее маленькие ступни вертелись прямо на пылающих углях, выпавших из чрева идола, но графиня не ощущала боли, отплясывая «танец счастья». Именно его исполняли «пожиратели душ» у алтаря Баал-Хаммона - в благодарность Танит за дар вечной молодости.

Пять черепов, расположенные полукругом вдоль Печати Луны, разом вспыхнули мертвенно-бледным светом - от них поднялись вверх тончайшие лучи, разом сомкнувшись в центре: на кончике световой пирамиды возник маленький голубой шарик, от боков которого в стороны с треском ударили электрические разряды. Вслед за вспышкой голубым засветились костяные глазницы черепа с волосами.

- Блядь... - сходя с ума от бессилия, прохрипел Каледин, понимая, что Алису сейчас убьют у него на глазах. Батори не услышала его возгласа, она упала на спину, широко раздвинув ноги, и закричала - бедра дрожали, судорожно сокращаясь в конвульсиях оргазма. Танит приняла ее жертву, а Баал обрел надлежащую мужскую силу. Осталось сделать лишь самую малость...

Схватив лежавший рядом целлофановый мешок, Елизавета опрокинула его на себя - стены покрылись потеками крови, волосы графини тут же слиплись в красный колтун. По телу, окрашивая кожу в багровый цвет, весело заструилась жидкость - смешанный бальзам из всех пяти ларцов. Ладонями растирая бальзам вокруг сосков, Батори совершила несколько круговых движений в темной луже - словно брейкер на танцполе, стараясь как можно больше обмазаться в крови. Из голубого шарика, образованного лучами, вознеслась вверх похожая на иглу светящаяся нить - через долю секунды она коснулась живота Алисы. Потряхивая мокрыми волосами и разбрызгивая вокруг себя красные капли, обессиленная танцем Батори подползла к тумбочке в углу. На ней, поблескивая стеклом, лежал шприц: он был наполнен лекарством, обеспечивающим нечувствительность тела к боли.

Обвисшая на веревках Алиса фон Трахтенберг неожиданно широко распахнула ресницы: ее остановившийся взгляд был безумен.

- Каледин! - дико и отчаянно завизжала она. - Прокуси губу!

- Чего? - дернулся почти уснувший Каледин.

- ПРОКУСИ ГУБУ! НА ПЕЧАТИ НУЖНА ТВОЯ КРОВЬ!

Лицо Алисы так исказилось, что Каледин не раздумывал ни секунды. С хрустом прокусив насквозь нижнюю губу, он выплюнул кровавый сгусток в центр маленького шарика, светившегося мертвенно-лунным светом.