Печать мастера

Ученики встали в строй, жетоны на подносе Помощника переливались на солнце. Сегодня тренировку Шрам проводил в «заводи» — специально огороженном артефактами месте на мелководье.

— Третий номер! Сдать жетон!

Как объяснил ему Пятый — жетоны снимали, потому что цепочки путались, и потом их сложно доставать из воды. А места для спаррингов иногда менялись раз в несколько декад, они должны уметь действовать в любых обстоятельствах и условиях — есть «песчаная арена», на которой Коста ещё не был, было «специальное место с грязью» — болото, презрительно отозвался Пятерка, был полигон «дождей».

— Девятый! — Ученик снял цепочку с шеи и положил на поднос рядом с Помощником.

Очередь двигалась быстро. Шрам проверял артефакты, стоя по пояс в воде, а один из Помощников наносил несмываемой краской номер на плечо каждого из участников.

— Десятый!

— Нет! — прошипел Пятый, ухватив для верности Косту за руку — они стояли последними в очереди, как всегда. Последние в рейтинге, последние на уроках, последние на тренировках. — Хватит того, что было вчера! Только Великий знает, сколько сил потребовалось, чтобы тебя снова не наказали! Ты уже ниже меня в списке!

Коста аккуратно, но твердо стряхнул чужую руку.

Нарываться больше он не собирался — ещё вчера выяснил, что это тоже не работает. Он поссорился и раз почти подрался с Девятым, но ни разу, ни единого разу не было ничего похожего на красные всполохи перед глазами. Как будто это была игра, или сон, и все не по-настоящему. И он проснется в своей комнате, и пойдет проверить Мастера Хо, который наверняка опять напился вчера.

Как будто остров — это иллюзия, в которой ему совсем не страшно.

— То, что я теперь ниже тебя — это же хорошо. Ты не последний, ты же этого так боишься…

— Я боюсь того же, чего и все! — фыркнул Пятый. — Чтобы не упасть в рейтинге, чтобы пройти дальше. Потому что… — Пятый помедлил, — если ты не прошел, это значит — у тебя нет будущего, — закончил он буднично. — А иметь будущее хотят все.

— Какой у него круг? — Коста качнул головой в сторону Девятого.

Пятерка вытянул шею, прищурился и незаметно показал шесть пальцев.

— А у него? — Семнадцатый стоял прямо перед ними.

Пятерка отогнул семь пальцев, и снова показал семь — когда кивнул на Второго ученика.

— А у тебя? — Спросил Коста тихо.

Пятерка поколебался и поднял вверх две ладони — и загнул один палец — девятый круг, потом подумал и отогнул десятый наполовину, потом прикусил губу и снова загнул. Поднял глаза на Косту и пожал плечами.

— Седьмой! Сдать жетон!

Коста молчал мгновение, очередь продвинулась на ещё один шаг вперед, а потом поднял вверх два пальца.

— А у меня второй круг. И я боюсь совершенно других вещей, — закончил Коста тихо.

— Дикарь! — шепнул Пятый, толкнув его в бок. — Зато ты боишься воды! Никто не боится, а ты боишься! Как ты переживешь декаду тренировок в заводи? Ты — трус!

Коста тяжело вздохнул.

— Да, ты трус и об этом узнают все! Тебе придется лезть в заводь, ты боишься воды и не умеешь плавать, и…

— И что? — Коста пожал плечами. — Я — трус. И я боюсь воды. Я ненавижу воду.

Пятый открыл рот.

— А сегодня все убедятся, что ты — ТРУС!

— И что?

— У тебя вообще есть гордость? — прошипел Пятый сердито. — Гор-дость! Это когда ты боишься упасть в грязь лицом! Над тобой все будут смеяться!

Коста фыркнул едва слышно.

Сколько раз Нейро возил его лицом по грязи? И что, что он — боится. Да, он — трус. Но трусом быть не страшно… И если все будут смеяться, это тоже не страшно. И падение рейтинга, и карцер… это все не страшно… страшно совсем другое…

Воспоминания вспыхнули ослепительно белым, как коса Наставника, когда его голова болталась, насаженная на пику…

Коста потряс головой и сделал глубокий вдох.

Вот это — страшно.

— И что? Пусть смеются, — Коста пожал плечами. — Я стану лучше, если они будут смеяться? Я стану хуже, если они будут смеяться? Мой круг перестанет быть вторым? Я стану хуже писать? Что изменится?

— Ты… ты — дикарь!

— Тогда мы хорошо подходим друг другу, — пробормотал Коста.