Печать Медичи

Около часа она играла с девочками. Сначала они воображали, что находятся на настоящем балу и танцуют со знатными кавалерами и дамами. Потом нарвали в саду цветов и стали плести венки. Элеонора помогала младшей из сестер. Они украшали свои шейки колокольчиками наперстянок, а пальчики — «башмачками» фуксий, отчего издалека казалось, что ноготки у них покрыты пурпурной краской. Когда я смотрел на них, у меня щемило сердце, потому что их забавы напомнили мне те далекие времена в Переле, когда лишь подобными невинными играми было наполнено детство Россаны и Элизабетты. Солнце начало клониться к закату, когда появилась нянька и позвала девочек.

— Пора умываться и переодеваться. Ты идешь в дом, Элеонора?

Я затаил дыхание.

— Нет, я приду позже. Хочу немного почитать, — ответила она.

Девочки вприпрыжку поспешили за нянькой и скрылись в доме. Элеонора села на скамью. Оглянулась. Вздохнула. Открыла книгу.

Вытащив из-за пазухи камешек, я прицелился и кинул его к ее ногам.

Она встала.

— Кто здесь?

Я спрыгнул с дерева на траву.

Она ахнула и положила руку на грудь.

Я поклонился.

— Вы опять падаете с неба, мессер Маттео!

Она старалась произнести это спокойно, но голос выдал ее волнение.

Я отступил к зарослям кустов и поманил ее за собой.

Она медленно подошла. И тут же оказалась в моих объятиях. Мы прильнули друг к другу.

— Я думала, что никогда тебя не увижу, — прошептала она.

— Я поехал за тобой, как только смог, — сказал я. — Я поехал бы за тобой хоть на край света.

Спрятав лицо в ее волосах, я крепко обнял ее и ощутил, как мягкое девичье тело прижалось ко мне. Мы целовались.

Мы целовались снова и снова. В наших объятиях появилось нечто новое, необузданное — волнующая, пугающая страстность. Наши сердца колотились в бешеном ритме. Она отпрянула на миг, но тут же снова прильнула своими губами к моим.

Сжала зубками мою нижнюю губу и слегка укусила. А потом уже я обнял ее и поцеловал. Теперь я целовал ее, а она мне подчинялась.

Наконец мы чуть отстранились друг от друга, и она погладила мое лицо и провела пальцем по шрамам:

— Какое несчастье с тобой приключилось?

— Да, путешествие сюда прошло не без приключений, — ответил я. — Я повстречал своего очень давнего врага. Но теперь он мертв, а я — гораздо более свободен, чем раньше. Хотя… — я накрыл ее ладони своими, — хотя и немного потрепан этой встречей.

Она рассказала мне о своих делах, обо всем, что случилось за то время, что мы не виделись. Я узнал, что на будущий год старшая дочь дяди достигнет брачного возраста и дядя хочет, чтобы она, Элеонора, вышла замуж прежде младшей кузины.

Если этого не произойдет, то ее шансы на хорошую партию будут потеряны, поскольку к тому времени и остальные дядины дочери достигнут брачного возраста.

— Дядя вызвал меня к себе, и, хотя герцогиня Лукреция весьма сочувствовала мне, герцог приказал мне ехать к дяде. Дядя желает мне добра и поступает так, как считает лучшим для меня, — объяснила Элеонора.

— Брачный контракт уже заключен? — спросил я.

— Был уже почти заключен, но из-за создавшегося положения бумаги пока не подписаны.

— Какое положение ты имеешь в виду?

— Как? Ты не знаешь? — удивилась она. — Во Флоренции все вверх дном. Французы поспешно отступают за Альпы. В Мантуе прошла конференция с участием всех членов Священной лиги. Они разделили Италию между победителями. Все уже решено. В Милане снова будут править члены семьи Сфорца, а во Флоренции — Медичи.

— Но как это возможно? — удивился я. — Кардинал Джованни де Медичи в руках французов. Они взяли его в плен в Равенне и привезли в Феррару. Я сам его там видел. С ним обращались очень хорошо, но все равно он был на положении пленника. Уходя на север, французы собирались взять его с собой.

— Они так и сделали, — сказала Элеонора. — Но по дороге он был спасен и сумел бежать в Мантую.

Я сразу подумал о том, как отнеслись к этим новостям Пьеро Содерини и флорентийский Совет. Верят ли они в то, что народная милиция Никколо Макиавелли сможет защитить их? На стороне Папы — испанцы, профессиональная армия с отличной артиллерией. Я вспомнил Равенну и хитрого военачальника испанцев Рамона де Кардону. У него была пушка, по величине почти равная той, что отлил герцог Альфонсо. И я видел, что случалось с городом, взятым после долгой осады. Например, с Равенной и Болоньей. Захватчики убивали всех подряд и варварски крушили все прекрасное. Что сделают они с Флоренцией, этой жемчужиной Тосканы?

Я попытался вообразить себя на их месте. С какой стороны они подойдут к Флоренции? Я представил себе холмы, которые окружают город, расположенный в долине Арно. Я видел город сверху, когда пришел из Мельте, я видел его с холма во Фьезоле, где был вместе с маэстро, с перевала у Кастель-Барты и теперь со стороны виллы дядюшки Элеоноры. С какой стороны наиболее открыт путь для армии, состоящей из солдат и артиллерии? Откуда им легче будет захватить город?