Печать Цезаря

Вслед за стадами качались по ухабам и рытвинам большие тростниковые телеги, запряжённые волами и набитые всевозможными вещами. С возов то и дело сваливались глиняные горшки, и черепки хрустели под колёсами. Куры, привязанные к тростниковым перекладинам, висели, распустив крылья, и кричали, выпучив глаза.

На возах сидели с поникшими головами старики; матери со слезами на глазах грудью кормили младенцев, а ребятишки, в восторге от неожиданной поездки, хлопали руками и весело взвизгивали.

Многие впопыхах оставили дома дорогие вещи, а вместо того взяли с собой какой-нибудь битый горшок; другие, по прихоти детей, везли кошку, птицу в клетке или старую игрушку.

Глядя на проезжавшие мимо возы с убогими хозяйствами, выставленными на показ, наши воины, опираясь на копья, невольно думали: «А завтра, может быть, придёт черёд и нашим!..»

С наступлением ночи, насколько видел глаз, всюду поднимались клубы дыма. Иногда около горевших построек вдруг раздавалось ржание лошади, забытой где-нибудь в конюшне, или крик старика, не пожелавшего оставить своё родное пепелище и отправиться умирать в чужую сторону. Кругом пылало зарево, точно северное сияние. Только один город Аварикум был пощажён. У жителей не достало духу поджечь его, так как это был самый красивый город в Галлии, с домами, похожими на римские дворцы, с прямыми улицами и с богатыми лавками.

Начальники Аварикума на коленях умоляли предводителей галльских племён пощадить хоть столицу их. Они, припоминая, указывали на то, какие громадные жертвы уже принесены ими, и клялись до последней капли крови защищать свой город, укреплённый и окружённый болотами.

Все начальники были тронуты и плакали вместе с ними.

Верцингеторикс долго молчал, не меняя сурового выражения лица, в то время как сердце у него обливалось кровью; наконец он должен был уступить общему желанию, хотя предсказывал, что придётся дорого поплатиться за эту слабость.

Действительно, слабость повлекла за собой большое несчастье. Цезарь осадил город, и те самые болота, которые должны были защитить его, помешали нам поспешить к нему на помощь. Аварикум был взят, и там погибли десять тысяч отборных воинов, оставленных для защиты, и кроме того, там, как в западне, было перебито сорок тысяч жителей. Римские солдаты, страдавшие от голода, были щедро вознаграждены, найдя там в изобилии съестные припасы. Двадцать городов и пятьсот деревень, сожжённых в один день, были пожертвованы нами совершенно напрасно.

Мы поклялись, что если возьмём латинский лагерь, то не оставим ни души живой, убьём даже поездную прислугу и жрецов, а добычу всю принесём в жертву богам.

Среди галлов возникло недовольство против Верцингеторикса.

— Обещав нам свободу и власть над всем светом, он не сумел даже защитить Аварикум! — роптали недовольные.

В нашем лагере начал обнаруживаться беспорядок и упадок духа. Нашлись такие, которые обвиняли начальников в измене и не хотели им повиноваться.

Вот в это-то время всего более обнаружилось нравственное величие избранного нами вождя. Он созвал всех начальников, даже таких, которые были во главе отрядов человек в десять, и явился на это бурное собрание, где даже преданные ему люди избегали встретиться с ним глазами, а большинство смотрели на неги вызывающе. Он остановился и, скрестив руки, сказал: