Печать Змея

Радостно вскочив на ноги, гоблин бросился к своим сумкам, а юношу скрутил очередной приступ, заставив его орать на весь лес от жуткой боли. Через несколько минут, во время небольшой паузы, Печатник вдруг уловил горьковатый аромат, щекочущий его ноздри. Скосив глаза, он увидел Хныгу, прыгающего вокруг костра и кидающего в него горсти сухой травы. Жрец Моако при этом радостно хихикал, и это зрелище показалось юноше крайне забавным. Настолько, что он улыбнулся, а потом и вовсе расхохотался в полный голос, забывая про боль. Да и тело его, в общем-то, осталось где-то внизу, корчащееся от боли и окутанное клубами оранжевого дыма. И возвращаться в этот жалкий и ограниченный кусок плоти ему совсем не хотелось.

Необычное состояние легкости позволило Айвену парить над землей, словно он был птицей. Юноша взмыл ввысь, поднявшись над деревьями и оглядываясь вокруг. Вот змеей уходит вдаль лента дороги, по которой они ехали. А вот едет по ней обоз из двух телег с охраной. Где-то в лесной чаще прячется в свое логово волчья семья, перепуганная доносящимися с опушки криками.

Любопытство заставило дух юноши лететь туда, откуда были слышны вопли. Спустившись пониже, он заметил пламя костра и танцующую рядом с ним фигуру. А неподалеку от него корчился на земле человек, издавая нечленораздельные крики. Кого же он ему напоминал?

— Это… это я? — жуткая догадка осенила Печатника.

И он снова взмыл вверх, уносясь подальше от этого места, скользя над лесом так быстро, как это было возможно в его нынешнем состоянии. Он несся над лесом, потом над полями пшеницы, перелетел через реку, оставил под собою рыбацкую деревушку и повис над перекрестком, на котором выясняли отношение двое, устроив поединок на мечах.

К сожалению, досмотреть сражение до конца ему не позволили: что-то словно ухватило его поперек пояса и с силой потащило назад. Такой поворот событий не устраивал Айвена, и он попытался сопротивляться, но безуспешно, и уже несколько мгновений спустя он снова оказался в своем истерзанном ядом теле.

И они с Хныгой были здесь не одни. Гостей оказалось трое — все трое мужчины, примерно одного роста, одинакового сложения и одеты все трое были в холщовые коричневые рубахи да чуть более темного цвета штаны с башмаками, словно близнецы братья. Вот только лица… Один оказался черноволосым и смуглым, и явно родился в Хеоне. Он держал юношу за руку, и от этой руки по его телу разливалось приятное тепло.

— Тихо, не дергайся, — произнес второй, с волосами цвет меда и густыми усами, — Сигмур у нас целитель. Твой слуга сказал, что тебя укусила змея?

Печатник повернулся к гоблину. Тот смиренно стоял в сторонке, опустив взгляд, и усиленно изображал из себя саму услужливость и послушание. Слуга, как же! Но вслух он ответил утвердительно:

— Да, змея…

— Я облегчу вашу боль, — отозвался хеонец, крепко сжав его ладонь, — расслабьтесь.

Третий был молчалив. Его голова была гладко выбрита, и он настороженно оглядывался по сторонам, не забывая уделять внимание и Айвену с Хныгой.

— Наша телега и лошади вон там, на дороге, — снова заговорил усатый. — Думаю, что вам лучше отправиться с нами. Мало ли, что тут в лесу может встретиться, а у вас воинов — один лежачий, да мартышка зеленая.

При словах о мартышке, гоблина заскрипел зубами так, что даже Айвен услышал. Хвала чернявому, боль отступила, хотя он чувствовал яд в своей крови. Голова кружилась после воздействия чудодейственного гоблинского дыма, а все звуки были приглушены. Хвала богам, Хныга не стал возражать и демонстрировать свой скверный характер. Он послушно схватил Каббра за поводья и повел его к дороге.

— Ну, взяли! — скомандовал усатый, и подхватил лежащего юношу за ноги.

Лысый без каких-либо видимых усилий поднял Айвена за плечи, и вдвоем они потащили его в сторону телеги.

Там их дожидался четвертый. Тот же рост, то же телосложение, вот только одет он был в просторный балахон, лицо его было скрыто под низко надвинутым капюшоном, а руки обтянуты тонкими кожаными перчатками.

— Эй, Рауг, придержи лошадей, чтобы не понесли, — окликнул его рыжий.

— Что с ним? — голос человека в маске оказался неожиданно мелодичным и довольно высоким, и больше был похож на женский.

— Змея ужалила, совсем плох был, когда мы его нашли. Как только дух не испустил?

"Как раз духа моего там и не было, когда вы пришли", — подумал юноша.

Печатника к телеге они подтащили довольно небрежно, но тот вообще мало что чувствовал. Взвалив его на телегу, усатый и лысый — который, кстати, до сих пор не издал не звука — повернулись к лесу, где показались Хныга с харуком.

— Эй, зеленый, давай сюда! — махнул рукой усатый. Похоже, именно он был за главного в этой странной четверки таких похожих и таких разных людей, — Это слуга несчастного юноши, — пояснил он незнакомцу в маске.

— Он… не умеет… верхом, — едва выдавил из себя Айвен, и тут же скорчился от боли, прорвавшейся через устроенный хеонцем заслон.

— Значит с тобой поедет, а коня к телеге подвяжем, — принял решение главный.