Педагогические размышления. Сборник

Для построения системной антропологии должен сложиться умный, терпеливый и доброжелательный союз научной психологии, педагогики и православного богословия. Принципиально необходима гармонизация (а не бесплодный параллелизм или разрушительные несогласия) систем знаний о человеке. Союз христианской антропологии – как учения о происхождении, назначении и абсолютных смыслах жизни человека; психологической антропологии – как учения о закономерностях становления «собственно человеческого в человеке» в интервале его индивидуальной жизни; и педагогической антропологии – как учения о путях становления базовых способностей, сущностных сил человека в универсуме образования. Кстати, нелишне будет напомнить, что в переводе с древне латинского одно из значений слова «гармония»– означает согласие принципиально разногласного.

Именно в свете такого – согласованного и целостного знания о высшем назначении и призвании человека, знания о закономерностях и путях становления «собственно человеческого» возможно обустроить пространство современного отечественного образования, как наиболее естественное и адекватное место Встречи личности и общества, место плодотворного полилога православия, психологии и со-бытийной педагогики.

A.C. Калабалин [42] Об ответственности за своё педагогическое мастерство перед ребёнком

Можно по-разному относиться к педагогике Макаренко, но нельзя игнорировать его опыт сегодня, при росте социального сиротства и подростковой преступности. Он, а впоследствии его воспитанник Семён Афанасьевич Калабалин (в «Педагогической поэме» – Карабанов) вернули к нормальной жизни тысячи сирот и асоциальных подростков.

С отцом мне повезло, потому что он вырос и состоялся как человек благодаря великому педагогу Антону Семёновичу Макаренко. Прекрасно, когда ребёнок растёт у любящих родителей, с детства вращается в нормальной среде, учится, развивается. Но не всем дано это счастье. Сколько детей сегодня встретились с несправедливостью, на них свалилась громада всех наших взрослых пороков, а они не знают, с кого спросить, мечутся по Руси, по её мегаполисам, и творят зло направо и налево. А породили это мы, взрослые.

В 17 году XX столетия Россию постигла одна из таких трагедий. Подростки, предоставленные в смутное время сами себе, по-своему искали правду. Вот и мой отец… Их было несколько братьев, он самый младший. Старшие воевали в Красной армии, он тоже немного повоевал. Потом вернулся в Полтаву, нашёл старых дружков и пошли они устанавливать свою справедливость. Банда была разгромлена и посажена в тюрьму. Наверное, не избежал бы отец расстрела, но его и тысячи других подростков спас… Дзержинский. Об этом мало кто знает, но именно Дзержинский в 1920 году получил сводку о том, что творится с детьми в России (а в то время только ВЧК могла получать какие-то точные сведения), и ужаснулся. Пришёл к министру просвещения Луначарскому и сказал, что надо срочно спасать детей (кто во имя чего шёл в революцию, а Дзержинский был уверен, что ради детей). И он взял на себя ответственность, занялся ликвидацией детских тюрем, освобождением из тюрем всех несовершеннолетних, созданием условий для их воспитания. В результате решения Дзержинского Антон Семёнович Макаренко возглавил колонию в Полтаве и забрал из полтавской тюрьмы моего отца. Ему и другим замечательным педагогам низкий поклон за то, что они вернули к жизни тысячи талантливых, умных, но социально изуродованных взрослой революцией ребят, а также избавили миллионы соотечественников от несчастья общаться с такими, как отец (если бы он не стал человеком). Но главное, каких людей вернул Макаренко Отечеству! Добрых, сострадательных. Многие из них, поняв, кем они могли стать, все свои силы бросили на спасение попавших в беду подростков. В том числе и мой отец.

Помню, как люди, сделавшие в своё время карьеру на имени Макаренко, защитившие диссертации по его трудам, так оскорбляли в печати Антона Семёновича… Ради чего? Чтобы прослыть современными?

Сегодня всё встало на свои места, и многие понимают, что педагогика Макаренко актуальна. И я считаю, что она по сути христианская. Во всяком случае, думаю, ни один верующий не бросит камень в огород Антона Семёновича, когда увидит плоды, – людей, которых он воспитал: добрых, неравнодушных, не способных на подлость. Ни один его воспитанник не сел в тюрьму. Ни один макаренковец не запятнал себя во время войны. Ни один не кончил жизнь пропащим человеком. Но ни Антон Семёнович, ни мой отец никогда не бросали ребят на произвол судьбы. Этим они и ценны как педагоги, что понимали: воспитание не кончается с выпуском ребёнка из школы, а продолжается всю жизнь.