Педагогические размышления. Сборник

Разработка проблем методики воспитания в коллективе является большой заслугой Макаренко перед теорией педагогики. Антон Семенович неоднократно писал о том, что педагогическая литература не дает конкретных указаний, как воспитать человека. И он был вполне прав, когда настаивал на том, что мы обязаны, опираясь на прогрессивные педагогические идеи о воспитании, создать методику гуманистического воспитания. С большим недоумением прочитал я поэтому статью профессора Шимбирева («Учительская газета», 2 июня 1940 г.), автор которой считает ошибкой Макаренко «поиски какой-то особой техники воспитания». Он обвиняет Макаренко также в том, что Антон Семенович рассматривал воспитание независимо и изолированно от обучения. Автор подкрепляет это и другие обвинения ссылками на недостатки, пороки и ошибки в деятельности колонии имени М. Горького. Должен сказать, однако, что представления профессора Шимбирева о колонии не соответствуют действительности. A.C. Макаренко, по понятным соображениям, не все вопросы осветил в «Педагогической поэме». Как же расценивает это естественное, неизбежное ограничение профессор Шимбирев?

В книге не описана, например, работа школы. Отсюда профессор Шимбирев заключает, что в колонии школа не играла «заметной роли в деле воспитания». В «Педагогической поэме» мало сказано о заседаниях педагогического совета, и профессор Шимбирев делает вывод: в колонии не было коллектива педагогов. В «Педагогической поэме» не рассмотрен вопрос о связи обучения с производственным трудом, и профессор Шимбирев заключает: «Труд в колонии Макаренко был изолирован, не имел связи с обучением». Как бывший колонист я могу сообщить профессору, что в колонии систематически и настойчиво развертывалось и школьное обучение, которое педагоги всемерно использовали для того, чтобы воспитывать нас по высоким меркам педагогических возможностей. Так, ссылаясь на ошибки Макаренко, не имевшие в действительности места, профессор Шимбирев приходит к решающему выводу: «Оказывается, и системы педагогических взглядов Макаренко не было».

Отмечу еще одно обстоятельство. Профессор Шимбирев видит в педагогическом опыте Макаренко столь существенные пороки, что, казалось бы, его следует раскритиковать как нечто чуждое советской педагогике и, во всяком случае, архаическое.

Однако выступления подавляющего большинства учителей – участников дискуссии – показывают, что педагогическое наследие Макаренко вызывает большой интерес в среде передового советского учительства.

A.C. Макаренко стремился превратить доверенное ему учреждение в единый коллектив и организовать его деятельность так, чтобы его участие воспитывало по-человечески достойных людей. Эта основная установка Макаренко выражает стремления многих передовых учителей. Точно также находят признание и поддержку такие важные принципы, как сочетание волеизъявления с принуждением, широкая самодеятельность воспитанников, воспитание привычки к труду и др. Однако разработанные Макаренко формы и методы организации коллектива используются в школе слабо. На этом вопросе я и хочу остановиться.

Есть сторонники, есть и противники строя, приказов, рапортов и прочих «ритуалов», но большей частью приходится слышать такое мнение, что дело, мол, не в форме, что вопросы формы – вопросы третьестепенные. Это мнение при всей его кажущейся убедительности на самом деле ложно. Если мы хотим, действительно, создать в школе коллектив, то обязаны найти необходимые формы организации.

В 1938 году я предложил директору и педагогическому коллективу обычной неполной средней школы (с. Соколовка Крыжопольского района Винницкой области) ряд организационных мер, чтобы устранить наблюдавшуюся в школе недисциплинированность и расхлябанность учащихся. В каждом классе из среды учащихся был выделен ответственный организатор класса. Он приходил до занятий, проверял состояние кабинета, исправлял недочеты. Организатор отмечал также явку учащихся (пропуски и опоздания). Он знал, кого нет, а часто даже успевал узнать причину отсутствия ученика.

При входе учителя в класс организатор отдавал учителю устный рапорт, то есть в нескольких словах докладывал о готовности класса к занятиям. Во время рапорта соблюдалась некоторая торжественность (класс выслушивает рапорт стоя, затем преподаватель здоровается с классом). По окончании занятий классный руководитель и организатор письменно докладывали об учащихся, получивших отличные отметки, а также о тех, кто допустил нарушение дисциплины или получил отметку «плохо». Организатор класса доставлял этот рапорт директору или завучу. Если организатор класса и классный руководитель находили нужным, директор тут же вызывал провинившихся к себе.