Педагогический декамерон

Семнадцатилетней девушкой после окончания одиннадцатого педагогического класса сразу после войны пришла она работать учительницей в деревенскую школу села Тропарево. Прошли десятилетия, и на месте того села вырос огромный микрорайон, где располагается наша школа. В ней она и завершала свой трудовой путь. Школа, которая, что называется, на виду, всегда испытывает дополнительное напряжение. Участие в экспериментах, бесконечные семинары, открытые уроки, на которых присутствуют посторонние люди, – все это, вместе взятое, усложняет работу учителей, повышает требования к их профессионализму. Излишне говорить, что пожилой педагог с более чем скромным образованием на роль экспериментатора не годился. Бурно развивающаяся школа должна была бы избавиться от такого учителя. Но у нее в коллективе иная функция: она символ защищенной старости.

Все мы когда-нибудь постареем и не будем в полной мере соответствовать современным требованиям. Отдать все силы делу образования, а в результате оказаться на свалке истории? Справедливо ли это? И с каким настроением следующие поколения педагогов, видя такое прагматическое отношение к учителю и человеку, осознавая его безрадостную перспективу, будут продолжать свою многотрудную деятельность? Надвигался двадцатилетний юбилей школы, который должен был проводиться в красивом зале Дома кино в форме бала. У нас не было сомнений в том, кто будет его королевой. Когда она вышла на сцену в короне, весь зал встал и взорвался аплодисментами...

Он был блистательным учителем. В прошлом синхронный переводчик, в совершенстве владел иностранным языком, умел увлечь своим предметом детей. В тот год несчастья преследовали его по пятам. Похоронил жену, ее сестру и еще вынес два гроба. И он не выдержал: запил в горькую. Смотреть на него было страшно. Мы предлагали лечиться. Мой заместитель ежедневно провожал его до дома, отбирал зарплату, выдавая ему только ту сумму денег, которой хватало лишь на питание. Все понимали, что без школы он пропадет. Было до слез жалко терять хорошего в прошлом учителя. Но чем виноваты дети, вынужденные ежедневно лицезреть нетрезвого педагога, который в любой момент мог рухнуть прямо в классе? Ничего не помогло. Пришлось расстаться. Следы его теряются...

Всего две истории с диаметрально противоположными финалами, дающие представление о проблематике ценностного управления. Между ними бесчисленное количество ситуаций, требующих своего разрешения. Идеальных решений не бывает. Каждый раз, мучительно находя выход, приходится испытывать на себе конфликт ценностей. Да что там ценности, заповеди, и те противоречат друг другу. Буквально поминутно, то приходится брать в руки меч, то подставлять левую щеку, когда тебя только что ударили по правой. Сказанное в равной степени относится и к руководителю школы, и к рядовому учителю.

Все будет хорошо?

Нервно курю в запущенном дворе детского отделения Института онкологии в ожидании окончательного приговора ребенку, которого три часа назад привез на обследование. Шансов на госпитализацию почти нет. У них всего сорок пять мест и остов недостроенного с 1994 года корпуса. Случайно взгляд падает на асфальт, где детской рукой выведено мелом: «ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!» Немедленно два стыда сливаются воедино. Стыда за проклятую беспомощность взрослых в самых чувствительных сферах нашей жизни, будь то медицина или образование. И стыда за те неизбежные моменты в жизни, когда любые попытки отстоять здравый смысл и что-то изменить к лучшему кажутся бессмысленными. Одним словом, за грех уныния. Ведь пока мы, по слабости душевной, позволяем себе сомневаться, ребенок даже в таком мрачном месте продолжает надеяться...

Он ждал этого события больше двадцати пяти лет. Сначала молодым учителем, а затем директором школы. Все эти годы с маниакальным упорством начинал каждый педсовет одной и той же сакраментальной фразой: «Когда мы построим новую школу...» Этим же заклинанием из последних сил удерживал молодые учительские кадры, готовые разъехаться из деревни. Тем временем и они старели вместе с ним в ожидании обещанного чуда.

И чудо случилось. Первого сентября в селе Черешня, что в Краснодарском крае, Арут Суренович Кармрян открыл новую школу, построенную в полном соответствии с европейскими стандартами.

– Входите с левой ноги, – предупреждает директор.

– ?

– С левой – значит от сердца.

Со смехом рассказываю, как много лет назад, открывая новое здание своей школы, пытался запустить туда кошку. Кошка, демонстрируя явное пренебрежение к храму знаний, уперлась, и пришлось тащить ее на ошейнике.

– А моя девяностодвухлетняя бабушка посоветовала первой ввести в школу девушку в белом платье. Первой в школу должна войти чистая душа!

– Это армянская традиция?

– Просто совет мудрого человека. Что же касается национального состава, то у нас в селе, как в Ноевом ковчеге, кого только нет. У меня жена русская. Она и дочь работают здесь же.