Педагогика иностранного языка

Если есть в настоящее время несколько учителей, умеющих выражаться и преподавать на английском языке, то пусть они назовут себя, и мы их сосчитаем. (Если есть в настоящее время несколько учителей, умеющих говорить на иностранном языке, то пусть они назовут себя, и мы их сосчитаем.)

Лучший, и наиболее действительный метод преподавания языка состоит в том, чтобы преподавать его путем разговора.

Теперешние же учителя не в состоянии говорить на иностранном языке. (Вот и я о том же. Были времена, когда француз учил французскому.)

Поэтому надо воспользоваться приемом, который более всего приближается к изустному слову, т.е. чтением. Ребенок должен много читать, и чтение его должно быть последовательным. Если он не может разговаривать с учителем, то он может, по крайней мере, разговаривать с самими английскими авторами. И положительно странно, зачем современная система обучения старается сделать это общение почти невозможным, воздвигая между авторами и учениками двойную стену словаря и грамматики. Лучший и быстрейший способ понимать читаемое состоит в пользовании ключом (готовым переводом). Оно дает возможность немедленно истолковывать целые страницы, главы и сочинения.

Притом этот прием всего более приближается к естественному приему, который заключается в том, чтобы учиться языку, прежде всего говоря на нем..., а когда говорить оказывается не с кем, то читая на нем.

В результате, предлагаемый метод не только снова дает возможность действительно выучиваться английскому языку тем лицам — очень немногим, правда, — которым этот язык может быть полезен, но он, кроме того, значительно сократит количество времени, без всякого успеха употребляемое теперь на изучение этого предмета. (Далее следуют извлечения из десятой главы, где преподавание иностранного языка наряду с другими дисциплинами рассматривается в контексте общего учебного плана).

«Мы знаем французский язык, не учась», — замечает остроумно и верно воспитанник нормальной школы Рауль Фрари. «Чтобы выучиться ему, нам достаточно слушать тех, кто на нем хорошо говорит, и усердно читать авторов, которые на нем хорошо писали. Но, по-видимому, это благодеяние природы не понравилось нам, потому что давалось нам даром. Мы стали придумывать средства, чтобы заставить учащегося дорого заплатить за то, что они могли иметь даром, и мы нашли их. С родным языком поступили как с мертвым: его загромоздили грамматикой, орфографией, разборами; вокруг него возвели целую стену правил, отвлечений и всяких тонкостей, чтобы поскорее внушить ребенку отвращение к занятиям; детей, едва вышедших из рук кормилиц, заставляют пробиваться сквозь чащу причастий и сослагательных форм прошедшего несовершенного времени (imparfait du subjonctif). Значительная часть времени, употребляемого детьми в начальных училищах на приобретение знаний, посвящается тирании орфографии: эта условная наука пожирает драгоценнейшие часы жизни (выделено нами. — А.К.).

Нашим детям нет надобности замыкать свой багаж знаний к тринадцати годам, и я желал бы, чтобы их избавили от пытки грамматики. Общепринятое правописание дается им само собой; что же касается правил, то их можно объяснить в несколько часов, когда дети будут в состоянии понять их (выделено нами. — А.К.). Я не говорю уже о так называемых логических и грамматических разборах, которые, должно быть, были придуманы единственно для того, чтобы убивать время самым печальным образом».