Пейзаж с бурей и двумя влюбленными

Посетители — даже те, кто редко ходил на такого рода мероприятия и для кого хватило бы с лихвой и одной выставки — при слове “сюрприз” оживились и направились вслед за Шарлоттой. Неужели среди присутствующих скрывается еще одна пара будущих новобрачных? Кто же они в таком случае? Женевьева заметила, что по дороге Эмилия и Катрин подозвали к себе Франсуа и Марселя и, сбившись в кучку, они что-то живо обсуждают, поглядывая при этом то на нее, то на Доменика. Ясно было, какого сюрприза они ждут.

Однако если они ждали объявления еще об одной помолвке, то в комнате Шарлотты их ждало разочарование: среди работ скульптора не было группы “Доменик, вырывающий Женевьеву из пасти дракона” или чего-то подобного. Сюрпризом, о котором говорила Шарлотта, была скульптура Лоуренса — та, которую Женевьева видела почти законченной. Зрители окружили ее.

— Какая гармоничная композиция! — воскликнула Камилла. — С какой стороны ни посмотри — видишь что-то новое.

— Да, дорогая Шарлотта, ты растешь, — отозвался о работе ученицы Вернон.

В другой стороне слышались другие разговоры.

— Что-то у месье Брэндшоу рук как много, — говорила Эмилия. — Я никак их не сосчитаю. С этой стороны смотрю — вроде три, а с этой — как бы четыре.

— Это, наверно, чтобы крепче обнять мадмуазель Шарлотту, — прошептал ей на ухо Франсуа. — А может, чтобы и еще на кого пара рук осталась!

— А вы сами, Лоуренс, какого мнения о собственной скульптуре? — спросил граф.

— Мне очень интересно, — ответил англичанин. — Это вроде я — и в то же время не я. Мне кажется, Шарлотта мне польстила в этой своей работе.

Заметили зрители и портрет Женевьевы.

— Вот здесь очень похоже! — похвалила портрет Эмилия. — И рук столько, сколько надо.

Наконец и этот осмотр был закончен, и зрители могли удалиться, чтобы вволю обменяться впечатлениями и обсудить новости. Договорились, что обед сегодня будет раньше обычного и более легким, а праздновать помолвку будут за ужином.

— Одну минутку! — вдруг раздался голос Элеоноры. Начавшие расходиться обитатели замка опять остановились. — Сегодня все взялись делать друг другу подарки и преподносить сюрпризы... — графиня усмехнулась, и у Женевьевы замерло сердце — ей почему-то подумалось, что Элеонора сейчас скажет какую-нибудь гадость. — Так вот: я тоже решила сделать всем подарок. После обеда я даю концерт и готова исполнить все, что только попросит любезная публика. Так что я тоже приглашаю.

— Как кстати! — воскликнул обрадованный граф. — Это будет наш семейный подарок жениху и невесте. Может быть, — робко обратился он к дочери, — ты по такому случаю передумаешь и...

— Не надо, прошу тебя, — резко оборвала его Элеонора.

Все разошлись. Женевьева поспешила в свою комнату. Она решила одеть сегодня свое золотистое платье. Пусть это не ее праздник, но она к нему тоже причастна, и хочет сегодня вечером быть обворожительной и красивой. Приготовив все к вечернему торжеству, она поспешила в столовую. Однако спешила она, как выяснилось, напрасно: приехал врач из Экс-ле-Бен, Лоуренсу делали перевязку, и все ждали его. Наконец появился обрадованный Лоуренс.

— Дела идут на поправку, — сообщил он, показывая свои пальцы. — Я уже могу пользоваться четырьмя. Плавать, к сожалению, пока нельзя, но уже можно приступить к тренировкам — а то я скучаю без привычных нагрузок.

Обед прошел быстро — все настроились на праздничный ужин, и дамы думали в основном о своих туалетах. Было решено, что все соберутся в гостиной через час слушать музыку. Затем последует небольшой перерыв — и ужин.

У Женевьевы оставалось свободное время. Она решила проведать Доменика, обменяться с ним своими впечатлениями и наблюдениями. Она застала садовника в розарии: он выбирал самые красивые розы и срезал их. Рядом лежали уже срезанные тюльпаны, хризантемы и две орхидеи.

— Граф попросил составить букеты на вечер, чтобы подарить жениху и невесте, — объяснил он.

Некоторое время Женевьева наблюдала за его работой, а затем попросила:

— Знаешь, давай сделаем еще один букет — пусть не такой роскошный.

— Кому — тебе? — улыбнулся Доменик. — Ты заслужила — я ведь понимаю, что ты немало постаралась, чтобы они соединились.

— Нет, не мне, — покачала головой Женевьева. — Элеоноре.

— Кому-кому?! — изумился садовник. — Да она... дохлую крысу я бы ей преподнес — вот что!

— И все же мне хотелось бы собрать ей букет, — продолжала настаивать Женевьева. — Ведь она сегодня сама предложила играть для всех. А ей для этого, думаю, пришлось переломить себя — ведь помолвка Лоуренса и Шарлотты — это сильный удар по ее самолюбию, окончательное крушение ее планов. Не только Жоржетта оказалась удачливее ее, но и Шарлотта, которую она вообще не брала в расчет! И никто не скажет ей сегодня ни одного слова утешения, не поднесет даже цветочка. Дай я сама соберу букет, если ты не хочешь.

— Ну что ж, собирай, если ты такая жалостливая, — пожал плечами Доменик. — Можешь выбирать вот с этой грядки. На, возьми ножницы и рукавицы — не хватало еще, чтобы ты исколола себе пальцы, стараясь для этой... графини.