Пейзажи этого края. Том 1

Но этой весной было одно дело, когда Уфур действительно повел себя как болтун-фаньфань. В конце марта в большой бригаде собрали начальников всех бригад и стали проверять готовность к посевной. С утра до вечера начальство большой бригады и все бригадиры обходили участки, осматривали инвентарь и технику, проверяли качество и подготовку семян, состояние арыков, готовность тяглового скота и применение удобрений на полях. Вечером в штабе большой бригады подводили итоги: определяли, кому вручить переходящее красное знамя. Начальник Седьмой бригады Муса доложил, что его бригада в ходе предпосевной подготовки внесла на поля по три тысячи фунтов навоза на каждый му земли. По этому показателю Седьмая бригада намного опередила остальных. Да и на глаз было видно во время проверки, что в местах хранения удобрений у Седьмой бригады и куч больше и навалено выше, чем у других. По всем прочим направлениям работ уровень был у всех примерно одинаковый, так что количество навоза стало решающим фактором. Кто-то предложил вручить переходящее знамя Седьмой бригаде, Кутлукжан согласился, Муса сиял от счастья. Уфур закатил глаза, но так ничего и не сказал, и все думали, что он переживает из-за потери переходящего знамени, которое уже несколько лет подряд доставалось Четвертой бригаде. Собрание должно было вот-вот закончиться, когда Уфур заговорил и выдал подробный расчет по Седьмой бригаде: на бригаду приходится 724 му земли для весеннего сева; если на каждый му поля внести по 3 тысячи килограммов навоза, то всего потребуется 2 миллиона 200 тысяч килограммов; основных мест хранения у Седьмой бригады четыре: на берегу реки Или – овечий навоз, конский – на сельской конюшне, конский и коровий – у штаба бригады и еще – собранный со дворов, при этом каждая из куч такой-то высоты, такого-то диаметра в основании, и если считать по максимуму, то всего наберется не больше одного миллиона килограммов. Далее Уфур стал рассматривать транспортные возможности Седьмой бригады: столько-то работников были заняты на перевозке навоза носилками и тачками, с такого-то дня начали возить. Если каждый день возить максимум столько-то, то всего получится за это время столько-то. Короче, нет у Седьмой бригады такого количества навоза, не могли они столько вывезти на поля. Из этого следует, что 3 тысячи килограммов навоза на 1 му поля – цифра недостоверная, и Уфур не согласен отдавать Мусе знамя, но предлагает завтра как следует осмотреть поля Седьмой бригады, потому что сегодня смотрели только вдоль дороги и только те поля, что рядом с селом.

Речь Уфура повергла собрание в ступор. Лисиди сразу понял: подсчеты и логика Уфура железные, спорить тут бесполезно. Лисиди было досадно: он сам чувствовал, что Муса завирается, но не посчитал так, как это сделал Уфур. Очень жаль, что так вышло, потому что, во-первых, Уфур слишком поздно выступил со своей речью – собрание-то уже приняло решение! (О Небо! а как Уфур мог раньше выступить со своими возражениями? Он сидел два часа, молча считал и пересчитывал, и только когда убедился во всем – тогда и сказал.) Во-вторых, переходящее знамя сейчас как раз у бригады Уфура. Если Седьмая бригада его не получит, оно, очевидно, так и останется у Четвертой. Получается, Уфур борется за него – какую еще мотивацию люди увидят в его выступлении? Вместе с тем, конечно, надо выступать против завышения показателей, за реальный и деловой подход, надо поддержать честность и скрупулезность Уфура. Лисиди думал, как ему все это выразить словами, но тут Муса скинул с плеч пальто, вскочил и ударил стулом об пол:

– Я получил красное знамя, а ты не можешь смириться? Не согласен – и цепляешься, хочешь так насчитать, чтобы себе знамя оставить? Мы – бригадиры, а не счетоводы, руководим производством, а не на счетах щелкаем! Как командиры, мы должны крепкой хваткой держать… – Муса вскинул свою ручищу и сжал кулак, показывая, как крепко надо держать. – А не крепко держать – все равно что не держать вовсе, это слова Председателя Мао. Что толку считать да пересчитывать? Вы мне еще камни на песчинки пересчитайте! Ой, брат Уфур! Ай да бригадир Уфур! Какой же вы у нас интересный да забавный человек! Я посмотрю, вам не столько прозвище Уфур-Фаньфань подходит, сколько Уфур-Несносный!

Слово «несносный» в уйгурском языке используется довольно интересно; в нем есть оттенок насмешки, когда так говорят о человеке. «Несносный» – человек мелочный, думает лишь о себе, раздражается попусту; а еще лезет в драку, пусть только на словах, и всегда терпит поражение, к нему относятся с пренебрежением. Но это не бранное слово. При ссоре люди говорят его прямо в лицо, критикуя, а не ругая; но слово это крепкое, против него не поспоришь: если тебя называют несносным, а ты злишься, краснеешь, споришь – это только лишнее доказательство «несносности». Когда Муса употребил это слово, все собрание засмеялось, а Кутлукжан и без того уже давно хохотал, раскачиваясь взад-вперед.

Уфур мигом вскочил на ноги и страшно сверкнул глазами: