Пекарня Чудсов. Рецепт чудес

Вне себя от беспокойства Роз наблюдала за мистером Бэсстолом, и в этот момент в пекарне появился Девин Стетсон. При помощи геля он придал своей шевелюре легкий беспорядок, выпустив на лоб волнистый вихор. Розовые губы немного потрескались, молочно-белую кожу покрывал золотистый загар.

Девин еще никогда не заходил в пекарню. С чего вдруг его принесло? И почему именно сегодня, когда за сутки Роз удалось поспать буквально полчаса, когда она два дня не мыла голову и челка превратилась в сальные сосульки? Почему он не разглядел ее как следует вчера, во время того, как нелепо пытался поцеловать, ткнувшись затылком ей в щеку?

Девин задержался у двери, а его мама и папа, оба в цветастых гавайских рубашках, солнцезащитных козырьках и очках, принялись изучать ассортимент на витрине.

– У вас есть даниши? – поинтересовалась миссис Стетсон. Ее выпуклые глаза блестели. – Или правильно говорить даниш? Как будет даниш во множественном числе – даниш или даниши? О, это как со словом «кофе», у него единственное и множественное число совпадают. Понимаете, о чем я?

Роз наконец оторвала взгляд от Девина и только сейчас поняла, что миссис Стетсон обращается к ней.

– Как-то не задумывалась об этом, – сказала Роз. – Обычно покупатели просят один даниш.

Мистер Стетсон со смехом наклонился над витриной. Девин жался у двери и смотрел куда угодно – в пол, на потолок и стены, – только не на Роз. Очевидно, событий вчерашней ночи он не помнил. Правда, все и было не по-настоящему. Поймав взгляд Роз, Девин состроил гримасу и кивнул подбородком на родителей: мол, извини, мне за них неловко. Девочка кивнула в ответ, словно бы говоря: мои такие же.

Спустя некоторое время Девин все же подошел поближе к прилавку и оказался лицом к лицу с Роз. Щеки у нее запылали, во рту пересохло.

– Ты всегда приходишь к нам за пончиками, верно? – пробормотал он.

– Ну не всегда, но иногда случается, – сказала она.

– Привет, я Девин, – выдавил он.

– Привет, я Роз, – пискнула она и спрятала за спиной трясущиеся руки. Девин Стетсон первый заговорил с ней! Сам, без всякого пирога «Шиворот-навыворот»!

Роз улыбнулась, складывая в бумажный пакет даниши. Или во множественном числе будет даниш? Ладно, просто слойки. Она сложила в пакет слойки.

– Спасибо, дорогая! – в один голос воскликнули мистер и миссис Стетсон и в своих гавайских нарядах чинно покинули пекарню.

– Ну, увидимся, – кивнул Девин и прибавил: – Я взял даниш – ты к нам заглянешь.

Роз по-военному отсалютовала, но через мгновение поняла, что более нелепого жеста нельзя было и придумать. Она уже мысленно ругала себя на все корки, как вдруг поймала в зеркале лицо Девина, скривившегося от собственного убогого каламбура. И пускай он не помнил, как вчера танцевал с ней, Роз сумела преодолеть самое трудное препятствие: она таки назвала ему свое имя. Неожиданно для себя она улыбнулась – во все тридцать два зуба.

Продолжая тихонько улыбаться себе под нос, Роз заметила, что к пекарне направляется мисс Репей, и девочку озарило: вот почему мистер Бэсстол целый день как приклеенный просидел на этой несчастной скамейке! Он ждал свою возлюбленную.

Фелидия Репей, одетая в легкое летнее платье, уже было взялась за дверную ручку, но ее остановил короткий, похожий на лягушачье кваканье, возглас мистера Бэсстола:

– Стойте! – От волнения он закашлялся, затем сделал вторую попытку и произнес уже отчетливее: – Мисс Репей, погодите.

Мисс Репей в испуге обернулась. Очевидно, она не помнила всего, что произошло на неделе, поскольку приветливо улыбнулась мистеру Бэсстолу, который и в самом деле выглядел очень элегантно, даже несмотря на неопрятные пятна пота под мышками.

– Мисс Репей, эти недотепы в пекарне дали мне два морковных маффина с отрубями вместо одного. Не хотите ли угоститься? От избытка крахмала у меня обостряется синдром раздраженного кишечника.

Роз досадливо поморщилась. Какой милый мог бы получиться момент, если бы мистер Бэсстол не упомянул кишечный недуг. Мисс Репей это, впрочем, нисколько не смутило. Она села на скамейку рядом с мистером Бэсстолом, и они вместе принялись неторопливо жевать свои маффины, не переставая улыбаться друг другу. Роз не слышала, о чем они беседовали – возможно, о науке, – однако начало было положено. Она даже не обиделась на мистера Бэсстола за «недотеп».

В том, как эти двое сидели на скамейке и как сквозь листву над их головами пробивались оранжево-золотые лучи закатного солнца, ощущалась некая магия, но магия эта не имела никакого отношения к банкам из синего стекла и заклинаниям. Это было иное волшебство: способность людей меняться, расти, исцеляться без помощи колдовских чар.

* * *

На исходе дня, после того как Чип ушел домой, а миссис Карлсон легла спать, Роз сидела за обеденным столом на кухне и, потягивая воду, смотрела в окно, выходящее на задний двор. Тим и Алфи по очереди раскачивали младшую сестренку на качелях и делали это с таким рвением, что один раз Лик чуть не перелетела через верхнюю перекладину. Смотреть на братьев и сестру было приятно, и все же Роз отчего-то чувствовала себя немного одинокой.