Пехота бессмертна

Так, изредка подавая голос, потому что сил не было, чтобы даже разговаривать, мы добрались до закрепа. Пока я с замиранием в сердце и нарастающим отчаянием, что это не тот край, искал место, где копаются мужики, я понял, что искать рюкзак я точно не пойду. Словившись с закрепом, мы втроем просто рухнули под деревом. Первый вопрос, который мне задали, был: есть ли у нас вода? Сил отвечать уже не было, как и удивляться. Достав пиндосовскую болоньезу, я через силу погрыз сам и отдал гранатометчикам. К нашему счастью, у одного из графиков нашлось спасательное одеяло, которым мы втроем наполовину укрылись. Мокрые, идущие крупной дрожью, не пившие часов двенадцать, прижавшись друг к другу, мы заснули под охраной закрепа.

С рассветом мы очнулись, но продолжали лежать под одеялом, пытаясь сохранить крупицы тепла, куря прямо под серебрянкой.

Перекусив сникерсом на троих, мы принялись ждать манны небесной (зачеркнуто) указов свыше. За это время делились впечатлениями, улыбались с закрепа, который хотел показать нам мертвого противника, которого мы сами и заминусили. Один из них распотрошил хохловскую аптечку и доеб… л меня вопросами, что здесь и от чего – и нет ли чего от коленей, ведь они у него так болят, на что получил ответ, что я свои вообще со вчерашнего обеда не чувствую. Кровь с носа вроде перестала течь, и я радовался этой мелочи, тому, что утро не дождливое и не жаркое и что, возможно, скоро подтянется другой закреп с водой, но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Закреп подтянулся, но нес только БК, и мы, получив команду, своим маленьким караваном потянулись обратно сквозь полынь. Дойдя до точки, узнали охренительные вести, что мы справились охрененно, но вот соседи оказались не столь успешны – и мы идем добивать квадрат.

Несмотря на озноб, жажду, чавкающие ботинки и голод, мы собрались, подхватили трубы и выдвинулись в район раздачи трендюлей хохлам.

Глядя на этих людей, я не переставал удивляться их морально-волевым качествам. Звучит как-то по-замполитски, но я, честно, до сих пор под впечатлением и ощущаю гордость за то, что мне выпал шанс воевать с такими железными чуваками.

Проходя к посадке, мы встретили какую-то роту, возвращающуюся оттуда, куда шли мы. Краем уха я услышал, как один из них спросил у другого, что это за рота такая идет, а второй ему ответил без всякого подъема: хз, какая, но, видимо, какая-то ох… енная. Это услышал не только я, что дало некоторый прилив сил. Пакманы подтянули пулеметы, граники[78] поправили портпледы, а остальные расправили плечи.

Дойдя до условного места входа для подъема на высоту, я переместился в ядро ближе к голове. Люди, уставшие морально и физически, хотя и шли, но физику не обманешь. Пулеметы тянули к земле, граники волочились, а взгляд у многих все чаще опускался к земле.

Я и двое «ветеринаров» прошлого лета в составе двух толковых новичков выстроились в голове.

Пройдя лежку пулеметчиков, мы спустились ко входу в посадку, когда внезапно началась стрельба. Пули засвистели, защелкали, народ несколько замешкался, в то время как мы открыли огонь. Опустошив магазин, я решил, что пришло время опробовать трофейную трубу. Наклонился в полуобороте, чтобы ее скинуть, и тут что-то ударило меня в плечо рядом с лямкой плитника. Сначала я подумал, что это ветка, но потом пришло жжение и «горяченькая пошла». Попробовав поднять руку, я понял, что она поднимается только до уровня локтя. Свернувшись калачиком под кустом, я подумал, что надо бы все же въ… бать хотя бы с левой, но меня начал звать мой друг, и я пополз к нему. Там он осмотрел рану, и мы совместно принялись меня тампонировать и бинтовать, пока по хохлам наводили арту и БТР. Там же он и вытащил из моей шеи осколок, который я принимал за кусучего муравья, и сказал мне о том, что ШПС спасла меня еще вчера.

Спустя некоторое время плечо начало ощутимо ныть, ситуация была неясная. Где-то там в посадке мой ЗКВ зарубился втроем против целого опорника, снизу наши пытались к ним пробиться, но отсекались огнем с высоты. Заколебавшись ожидать, я встал и пошел. Встретил по дороге ротного, который разрешил мне оттянуться, но сказал забрать с собой еще одного типа, который упал в окоп и вроде бы зашиб или сломал себе ребра.

Вдвоем мы выдвинулись к месту бывшего сангнезда. Жара расходилась, плечо ныло, нефопам пришлось-таки ширнуть, что усилило и без того нестерпимую жажду, добавив к ощущениям тошноту, а мой попутчик без конца канючил.

О том, что он зря за мной пошел и нужно было идти напрямую к реке. Я спросил: что, прямо по минам, и что он будет делать, когда придет на берег? Махать Олимпу платочком?

В общем, я был крайне зол, резок и несдержан.

Покачиваясь, мы вышли к выходу на бетонку в прямой видимости, но я не видел нашей тропы. Кучка разлегшегося на перекур закрепа сама была не в курсах, ибо их сюда просто привели.