Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943

– Герр лейтенант, слева от нас, примерно в 150–200 метрах, на втором этаже обнаружены русские!

Я посмотрел в указанном направлении в свой бинокль: он был прав. Через большую дыру в стене я видел, как русские солдаты несли вверх по лестнице ящики с боеприпасами. Они попали в поле моего зрения всего на пару секунд. Очевидно, там находилась лестничная клетка, по которой они сновали взад-вперед, вверх и вниз.

Предположительно там располагалась группа солдат, которые оказывали нам серьезное сопротивление и доставляли большое беспокойство нашему левому флангу.

– Жушко, винтовку!

Я осторожно выглянул наружу, чтобы иметь обзор для ведения стрельбы со своей закрытой позиции. Пришло время сделать свою работу. Теперь нужно сохранять спокойствие. Я тщательно прицелился и правым указательным пальцем выбрал свободный ход курка. Вот появилась цель, я потянул спусковой крючок, пуля вылетела с грохотом – в яблочко! Перезарядил оружие, продолжая наблюдать.

В это время мои солдаты из управления роты во все глаза следили за площадью. Теперь, когда эффект неожиданности прошел, все для нас будет сложнее. Время от времени я на доли секунды ловил в прицел через разлом в стене силуэты вражеских солдат. Потом они исчезали.

Поскольку я каждый раз делал лишь один выстрел, противник мог только гадать, где, в какой норе я затаился. Так мне повезло три или четыре раза. Вдруг на лестничном пролете появились сразу пять или шесть вражеских солдат. Еще один выстрел и одно попадание. После этого никакого движения на лестнице.

Откуда так внезапно появлялись все эти солдаты?

Неожиданно прибыл лейтенант Вайзе, командир взвода 13-й роты. Он должен был действовать в качестве наводчика нашей артиллерии.

Командир батальона приказал ему доложить мне об этом.

С этого здания трансформаторной станции перед нами открывался великолепный обзор. Оно стояло как бы отдельно, но в то же время его фасад стоял ровно в ряд с фасадами других зданий, прилегавших к площади с запада.

Я согласился с Вайзе, что мы могли бы отсюда направлять огонь наших орудий. Уже вскоре первые наши снаряды легли за насыпью у реки, что свидетельствовало о хорошей работе передового поста артиллерийских наблюдателей, дававших верные координаты для ведения стрельбы. Огонь артиллерии направлялся по радио. Мы не могли наблюдать за результатами, так как цели находились в мертвой зоне за набережной. Когда противник находил цели на наших позициях, с этого направления следовал пулеметный или минометный огонь. Минометный огонь противника все еще был довольно эффективным. Минометы располагались где-то за набережной. Они ставили огневую завесу перед нашим передним краем. О том, насколько действенным был огонь артиллерии с другого берега Волги, было трудно судить, так как снаряды падали далеко в нашем тылу. Скорее всего, противник пытался подавить позиции нашей тяжелой артиллерии.

Несмотря на весь огонь, который мы сумели вызвать с нашей стороны, нам не удалось за последний час продвинуться вперед ни на метр.

Солнце уже находилось почти на юго-западе, его лучи отражались от текущих вперед вод Волги. Они вызывали блики при наблюдении через бинокль.

Наш командир прислал ко мне и наводчика, который вскоре уже передавал по радио данные своей батарее, включившейся в общий «концерт».

В перерывах между выстрелами мы внимательно обследовали окрестности. Вдруг я увидел русского солдата, очевидно посыльного, который бежал через открытое пространство на дальнем крае большой площади. На нем был надет незастегнутый зеленый плащ, что развевался от ветра позади солдата.

Я схватил винтовку. Отсюда сверху я мог предугадать траекторию его дальнейшего пути. Дистанция была примерно 200–250 метров.

Солдат уже почти наполовину пересек площадь. Наверное, он направлялся в то место, где совсем недавно я с успехом вел борьбу с его товарищами (а может быть, успело пройти уже несколько часов?). Моя кисть застыла неподвижно после того, как я поймал цель на мушку и согнул указательный палец. В голове не должно быть никаких мыслей, сердце не должно стучать. Силой удара солдата сбило с ног и швырнуло на землю.

– Это за Гроссмана! – сказал я про себя, хотя мне и хотелось, чтобы этот неизвестный вражеский солдат остался в живых.

Если не произойдет чуда, нам, скорее всего, придется, несмотря на все усилия, оставаться на месте. Противник оказывал упорное сопротивление. Но нам, атакующей стороне, нужно было идти вперед. А противник не мог позволить себе оставить позиции. Было бы безумием попытаться при дневном свете преодолеть гигантскую пустынную площадь. Однако это означало всего лишь то, что нам придется сделать это в темноте. Отражение клонившегося к закату солнца залило все вокруг розовым цветом. Вдруг Павеллек указал налево:

– Посмотрите, герр лейтенант, что это делают наши соседи слева?

Я посмотрел туда. Наши соседи из 171-го разведывательного батальона пробивались вперед. Вот они зажгли первую дымовую шашку.