Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943

Поскольку я был командиром 7-й роты, приданным в штаб полка всего на шесть недель, мои мысли, естественно, постоянно возвращались к солдатам моей роты. Как это часто происходило за последние недели, им снова предстояло решить чрезвычайно сложную задачу. Выходцам из обеих Силезий предстояло действовать бок о бок с моими земляками из Рейн-Вестфалии. Оставшейся частью ударной группировки являлся один полк, составленный из подразделений 24-й танковой дивизии и 16-й танковой дивизии. Солдаты обеих этих дивизий, как прежде в этой кампании, так и сейчас на своих участках, сумели завоевать себе заслуженный авторитет.

Сам я был лишь маленьким винтиком в этой огромной машине, имел лишь тактическую подготовку и мало разбирался в вопросах стратегии. И все же у меня имелись сомнения в том, что наш удар будет успешным.

Если кто-то переходит в наступление с оборонительной позиции, у него должно быть значительное численное превосходство, а также подавляющее преимущество в тяжелом вооружении, которое своим огнем должно прижать противника к земле до тех пор, пока не будет осуществлен прорыв его позиций. Я не верил в то, что мы обладали численным превосходством[45]. Я не знал, сможем ли мы с помощью выделенного нам тяжелого вооружения во время штурма прижать противника к земле. Местность была неудобной для осуществления поддержки танками. Кроме того, у нас их в тот момент не было[46].

Услышав первые звуки боя к северу от нас, мы поняли, что «танцы» начались. Для меня это было непривычное чувство: прежде я со своими солдатами непосредственно участвовал в боях. В таких случаях полностью погружаешься в бой и часто вообще забываешь о времени.

Теперь впервые я находился при штабе, и мое участие выражалось совершенно другими задачами. Время для меня шло очень медленно. Я видел, что нашего командира полковника Гроссе одолевали сомнения относительно того, как идет наступление. Он знал общую обстановку лучше любого из нас и так же, как мы, возражал против поставленной нам в наступлении задачи. Но в конце концов, все мы были солдатами, которым следовало повиноваться и выполнять приказы. Боевая эффективность любой армии зиждется на умении подчиняться и вере в командование. От этого зависят ее успехи и поражения.

Примерно к полудню мы стали получать первые данные о ходе боев: наступление застопорилось после того, как мы преодолели примерно 200 метров. Нашего тяжелого вооружения оказалось недостаточно, чтобы прижать противника к земле. В результате огня обороняющегося противника мы в обоих полках понесли значительные потери, в том числе и убитыми.

Слышался мощный гул ведущей огонь артиллерии и минометов с обеих сторон, и это означало, что нам не удалось добиться больших успехов. По приказу командира я в сопровождении посыльного отправился в штаб 2-го, а потом и 3-го батальона. Положение подразделений гауптмана Израэля и обер-лейтенанта Краузе, сменившего гауптмана Риттнера, было чрезвычайно опасным.

Оба батальона не имели резервов, и любые потери вели к ослаблению реальной боевой эффективности этих подразделений.

Обер-лейтенант Краузе заявил на своем восточнопрусском диалекте:

– Если все будет так же продолжаться и дальше, нам придется сражаться силами наших юнцов из обоза.

В душе я был с ним согласен.

Вернувшись в штаб, я доложил о результатах полковнику Гроссе и узнал, что соседний полк так же, как и мы, понес тяжелые потери и находится в аналогичном с нами положении. В это время стало темнеть, и звуки боя начали затихать. У наших солдат было полно дел: нужно было вынести с поля раненых и погибших, а также следить, чтобы противник не перешел в контратаку. Иваны же устанавливали перед своим передним краем мины, что натурально привело наших солдат в замешательство.

18 ноября

18 ноября тоже не принесло никаких перемен в обстановке. Наступление безнадежно увязло и не могло быть продолжено без свежих сил. То, что должны были проделать солдаты на передовой, было практически за гранью человеческих возможностей. Большая часть из них все еще не имела зимнего обмундирования. Это означало, что им приходилось действовать, имея то, что они имели. Они ютились на передовой в укрытиях, имея для защиты от влаги и холода лишь свои Zeltbahne (плащ-палатки). Поэтому часы для них тянулись вечностью. Многие вышли из боя, имея изорванные в лохмотья мундиры, на что реагировали лаконично:

– Ничего страшного. Лучше лохмотья, чем мои кости!

Я сам знал все это не понаслышке и полностью понимал своих солдат. И я был уверен в одном: за все, что мы испытали, нам позже придется расплачиваться своим здоровьем, – если, конечно, нам повезет и мы вообще выживем в этой войне.

Глава 4. 6-я армия окружена! 18 ноября – 5 декабря 1942 г.

18 ноября

Вечером 18 ноября мы получили следующий приказ: «Ночью 19 ноября отойти на исходные позиции». Неудачная наступательная операция с тяжелыми потерями с нашей стороны закончилась.