Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943

– Огонь!

Три винтовочных выстрела разорвали тишину нашего укрытия. Трое солдат, вырвавшихся вперед остальных из приближавшейся к нам группы, получив попадания, уткнулись в снег. Остальные немедленно бросились на землю, но все они представляли собой хорошие мишени на склоне впереди нас. Мы быстро передернули затворы.

– Следующие! Готовы? Огонь!

Наши винтовки вновь коротко рявкнули, и снова все мы попали в цель.

Остатки вражеской группы максимально быстро бросились бежать обратно за холм. Итак, мы снова вступили в контакт с противником. Враг теперь знал, что «немцы», как они нас называли, держат оборону на этом участке. Впредь он будет более осторожен, потому что мы дали ему понять, что все еще находимся настороже. Я доложил об этом случае по телефону.

Важно было то, что мы дали лишь несколько одиночных выстрелов, тем самым не раскрыв противнику своих позиций. Я был уверен, что противник не заставит нас долго ждать с ответом. Через несколько секунд мы услышали первые взрывы мин и снарядов. В основном они падали либо на несколько сот метров позади нас, как это было с артиллерийскими снарядами, либо чуть ближе – в случае с минометными минами. Иваны пока не засекли наши позиции. Это было бы плохо для нас. Я внимательно смотрел в бинокль на местность, что лежала передо мной. Для глаз было очень утомительно постоянно искать в сверкающей белизне противника. Несколько раз я ошибочно решил, что сумел что-то обнаружить. Вскоре я перенес взгляд на наши позиции, чтобы рассмотреть, не изменилось ли там что-нибудь. А потом я заметил какое-то движение. Ту фигуру было трудно разглядеть на снегу, потому что она тоже была белого цвета. Это нечто продвигалось вперед по снегу среди убитых солдат рывками по нескольку сантиметров. Я опустил бинокль и попытался разглядеть это невооруженным взглядом. И вот я снова нашел его. Не отрывая взгляда от цели, я схватил карабин, принял упор, прицелился, отвел взгляд и снова посмотрел в прицел. Перед выстрелом мне пришлось рассчитывать точку прицеливания. Ведь я мог разглядеть на снегу лишь лицо вражеского солдата, которое выделялось на нем более темным пятном. Но теперь-то попасть в него было очень просто. Я снова изготовился к стрельбе, встав за траверсом, который подтвердил свою полезность, когда мы выцеливали здесь первых врагов. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я решился рискнуть и выстрелить. Потом я медленно потянул спуск, и моя пуля положила конец движению темного пятна впереди.

До наступления темноты о противнике ничего больше не напоминало. Я отправил на внешний периметр часовых, которые должны были немедленно поднять тревогу в случае обнаружения чего-то подозрительного. Лейтенант Аугст доложил, что справа от него в переднем крае зияла брешь, не занятая нашими войсками.

В печи был зажжен огонь, и теперь в бункере ночью было хоть какое-то тепло. Командиры взводов получили от меня команду беречь дрова и жечь их только по необходимости.

Бигге снова прислал суп и по 100 граммов хлеба на человека. На этот раз прислали только одну баночку шока-колы. К нам направили связистов, так как линия была повреждена огнем артиллерии.

Все это происходило незадолго до полуночи. Снаружи шел снег. Вдруг один из часовых поднял тревогу: «Русские идут!» Этот крик ударил в нас, подобно электрическому разряду. Мы похватали винтовки и надели каски. Время перестало для нас существовать. Прямо рядом с моей позицией шла стрельба. Рвались ручные гранаты. То тут, то там с визгом рикошетили осколки и пули. Противник преодолел ручей и теперь штурмовал последний склон.

Мои товарищи отчаянно защищались, на позиции вышли даже вышедшие из строя, которые тоже вели огонь по врагу.

– Герр гауптман! Посмотрите туда! Они уже и в нашем тылу!

Короткий взгляд назад подтвердил, что Павеллек не ошибся. Шестеро русских бежали вниз по склону за нашими позициями. Они все еще думали, что их никто не видит.

Последний пулемет с барабанным магазином был установлен прямо на переднем крае и открыл огонь по обрушившимся на нас русским. Одним броском я оказался рядом с пулеметчиками, вырвал у них пулемет и позвал:

– Жушко, сюда!

Он сразу меня понял и взвалил пулемет на плечи, крепко удерживая его за сошки, и вскоре раздалась первая прицельная очередь. «Рат-та-та!» и снова «рат-та-та!». Враги попадали! Я видел, что один из них все еще бежит, а остальные лежали мертвые.

Теперь мы повернулись вокруг своей оси на 180 градусов и ударили очередью вниз по склону. Давайте, подходите! Иваны явно не ждали этого. Те, кто все еще мог бежать, исчезли так же внезапно, как и появились.

Убедившись в том, что опасность миновала, я разрешил всем часовым возвращаться в укрытия. У нас было восемь человек раненых и двое убитых. Раненых отнесли в медицинскую землянку к унтер-офицеру Паулю. Двоих убитых положили в маленькой пустой землянке, которой никто не пользовался.