Пекло 2

Капитан удивился подобному заявлению и полностью разделил пораженный вопрос Кастера:

− Какого?

− Он военный, а нам могут готовить жопу. Так тихо тут не бывает, − шикнул Шеф. – Как только вернетесь назад − клан твой, Кастер, а до − слушай Берга: у него есть причины спасать наши жопы и свою тоже.

Почему-то Шеф не сомневался, что у Ястребов каждый второй захочет его прибить, хотя бы потому, что шлюхи обычно не сбегают, а дохнут здесь, а потом приманивают своими гниющими телами птиц-падальщиков. Развлечение, ужин, грелка, мешок с костями для битья. Что угодно, но не враг. Только отсиживаться в стороне он все равно не собирался.

− Ждите нас здесь, − сказал он своим парням и кивнул Ярвану. – Пошли посмотрим, что за хуйня творится.

Ярван не спрашивал как. Он просто кивал, прятал пистолет и взбирался по крутой скале наверх. Пять метров наверх и можно было угодить на подобие плато над узким сужением скал. Где-то под ними тянулась расщелина.

«Что за хуйня?» − думал Ярван, слыша в дикой для лагеря тишине скрежет каждого камня под ногами.

Он даже не стал укладываться на живот, видя совершенно пустой, залитый светом лагерь.

Ветер покачивал лампочку над входом в кривой бункер Докера. От этого тени двух металлических столбов, что держали козырек над входом, зловеще дергались из стороны в сторону.

Бункер был прямо под ними.

Пустая площадка с погасшим огнем была перед ним, напротив − пустой трон из шин. Навес над ним украшала разноцветная мигающая гирлянда, а в самой пещере главаря было темно и тихо. Слева стояло длинное строение − подобие казармы, отгораживающее сердце лагеря от ворот и гаража для машин. Их у Ястребов осталось аж четыре и у всех зачем-то горели фары, а в самих машинах никого не было.

Справа стоял склад − по-настоящему крепкое здание из красного кирпича с большим подвалом. Рядом еще одна казарма поменьше, можно сказать, офицерская. У нее над входом тоже зачем-то горел свет, а рядом лежал сломанный прожектор и просто светил в центр пустого лагеря. Где-то рядом с ним был выход из расщелины, а значит незаметно им не пробраться.

Шеф тоже смотрел на это с молчаливым содроганием в груди. Здесь ничего не изменилось за восемнадцать лет, но он касался плеча Ярвана и жестом говорил, что надо возвращаться. Как бы все это странно ни выглядело, а отступать было поздно.

− Походу, нас ждут, − сказал Шеф, спустившись к ребятам. – Если так, то идти сюда, − он указал на расщелину, − слишком опасно. Проход за нами взорвут и закроют в ловушке.

Берг только кивнул, потому что сам подумал об этом, слушая зловещую тишину.

− Еще можно разделиться, − сказал он. − Пошуметь тут, а атаковать через ворота.

Шеф только усмехнулся, тут же меняя план, быстро возвращаясь к машинам. Он знал, как лучше всего пошуметь.

Глава 49

Мартин долго косился на Карин, прежде чем решился прикоснуться к ее руке.

− Ты чего? – спросил он, понимая, что их единственная женщина дрожит.

− Не знаю, − призналась Карин. – Как-то мне не по себе.

− М? – вопросительно хмыкнул Ирон, сидевший у противоположной стены, прямо возле щели в камнях.

Бинокль был у него, и он поглядывал в сторону стемневшей пустыни.

Огонь они не разводили и даже смирились, что, скорее всего, просидят без еды до утра. Вода была, а это самое главное, надо было разве что дождаться Вильхара, что ушел устанавливать танкобур со вторым автоматом в руках.

− Мне кажется, его долго нет, − сказала Карин, обнимая плечи.

Холодно ей не было. Ей вообще казалось, что холодно здесь не бывает. Пустыня сквозь оставленные в камнях прорехи бросала в прохладу камня раскаленный за день воздух. Жар вулкана тут словно отступал, но по шее катились капли пота, а руки все равно дрожали.

− Слишком тихо, − добавила Карин.

Ей почему-то не было страшно за себя. Она больше волновалась за парней и жалела, что нельзя отсюда взглянуть через всю Хайбу и убедиться, что все у них хорошо.

− Зачем вообще эта вылазка? – спрашивала она, пытаясь успокоиться.

Ирон только плечами пожал. Он так и не успел разобраться, как тут оказался Ярван и почему того надо вернуть в свой клан. Ирону казалось, что пнуть его под зад было бы достаточно, но Шеф считал иначе, а поговорить с ним не позволяла тупая боль в голове и эта дикая невозможность собирать звуки в слова.

Слышать только одним ухом он уже как-то приспособился. Даже слабость во всем теле его не пугала так сильно, как эта вязкая каша на языке вместо речи. Чтобы сказать хоть что-то по слогам, приходилось прилагать немалое усилие. Это он чувствовал куда острее, чем неспособность удержать автомат одной рукой и тошноту после жалкого прыжка с крыши танкобура.

Поставив автомат на камни, он мог только плечами пожать и снова посмотреть на пустыню. Пока не вернется Вильхар, он один мог следить за всем. Мартин наотрез отказался смотреть в бинокль, говоря, что он и так еле что-то видит через разбитые очки. К оружию он тоже притрагиваться не стал.

− Я не умею, − испуганно сказал он, увидев простой пистолет, и руки на груди сложил.