Пекло 2

− У него лапки, − хохотнул на это заявление Виль, но мучить парня не стал. – Мы все равно как в крепости, два автомата нам хватит, − заключил он во время сборов, а потом ушел с одним и до сих пор не вернулся.

− Он не долго, − шептал Мартин, будто боялся эха внутри скалы. – Там же далеко идти.

− Наверно, − соглашалась Карин, но на всякий случай доставала пистолет и приближалась к каменной стене, чтобы взглянуть на пустыню.

Она уже много раз проверяла и точно знала, что горизонт заканчивается песками. О том, что на камни нельзя опираться всерьез, ей тоже сказали. Их просто скинули подобием стены и ничем не укрепили, но внезапный блик в темноте ее испугал. Она глухо вскрикнула и отшатнулась так резко, что все же ударила ногой по каменному завалу. Несколько камней что поменьше покатились вниз по склону, заполняя ночную тишину мелкой дрожью и эхом ее крика.

− Ой, − выдохнула Карин, зажимая рот руками.

− Это не «ой», − глухо ответил Мартин, вскочивший на ноги и посмотревший на пустыню над камнями. – Это не наши…

Ирон только языком цыкнул. Он в бинокль видел огни, но картинка дрожала, и он никак не мог понять, сколько их и как они движутся. Волнистые движения двух червей только усиливали рябь в его глазах.

− Что у вас тут? Что случилось? – крикнул из темноты Вильхар.

Голос его оказался быстрее звука его шагов. Несмотря на тяжелую обувь с толстой подошвой, двигался он тихо и выдавал себя, только потому что так и не понял, что могло случиться, а никакого подобия фонаря при нем не было.

− Там кто-то едет, − сказала ему Карин, оборачиваясь в темноту и тут же содрогаясь от страшного звука.

Металл ударял о камни где-то рядом, скользил по нему со скрежетом и тут же стучал вновь, сливаясь в тишине в зловещую дробь.

− Вы это слышали? – спросила Карин, едва дыша.

− Блять, − ответил на это Вильхар. – На минуту нельзя вас оставить.

Подбежав к Ирону, он отобрал у него бинокль и, отстранив от оставленной ниши на свой страх и риск, выглянул наружу, пытаясь понять, что это за скрежет. Тот тут же затих.

− Вот же блядство, − ругался он, осматривая все вокруг, но ничего кроме камней не видел. Тогда он смотрел вперед и ругался совсем не так, отчетливо видя двух червей, приближающихся к ним.

− Карин, держи детонатор наготове, − сказал он, забираясь обратно и отдавая ей бинокль. – Смотри пока так, скоро мы их глазами увидим.

− Главное себя не выдавать, − шептала Карин, не догадываясь, что уже выдала себя врагу пострашнее, что затаился в темноте.

Там спряталась Зена, поняв, что ее слышно. Она выжидала момент, чтобы напасть, поймать и получить свое.

* * *

Дориан сам не понял проснулся он или пришел в себя на большой кровати в некогда человеческой спальне. Ощущение хорошего матраса под спиной и плотной подушки под головой напоминало казарменную комнату. На космических кораблях военные спали в своих комнатах − маленьких, помещавших разве что кровать и тумбочку. Дориану как медику и офицеру полагался еще шкаф, а это делало его каюту настоящими хоромами.

На миг он даже подумал, что все это ему приснилось: и убийство командира, и обвинения в его адрес, и суд, похожий на сюрреалистический рассказ неудачника-романиста. Он никогда не был халатен. Он не подделывал отчет. Он делал все правильно, просто его командира сначала отравили, а потом ранили, это обрекло его на смерть. Оперировать − и он истечет кровью, не оперировать − и он умрет от ран. Если бы он мог как-то заподозрить отравление, он бы придумал хоть что-то, попробовал бы помочь иначе, а он просто начал операцию, как мог, где мог, и сделал все, что от него зависело. От того, что его вдруг обвинили в ошибке, голова шла кругом. От заключения эксперта волосы до сих пор вставали на затылке, как у разъяренного кота. Ему все пытались доказать, что он ошибся, а он слишком поздно понял, что воюет с теми, кто избавился от его же командира – мужа той самой красотки-медсестры, что до брака была не прочь развлечься. Это вдруг тоже всплыло на суде.

− Быть может, это была ревность? – рассуждал обвинитель, а Дориана трясло от безысходности.

«Хорошо, что хоть в халатности, а не в убийстве обвиняют», − думал Дориан, когда осознал, что ему просто не повезло быть козлом отпущения, бекающим придурком в чудном сценарии. Он смирился с тем, что его лишат лицензии и даже, может быть, пошлют на рудники за длинный язык.

Сейчас, медленно открывая глаза в темноте, он очень надеялся, что просто перебрал после очередной миссии, посмотрел с товарищами неудачное кино и приснились все эти глупости.

Мечтая убедиться в этом, он тянул руку в сторону и находил тумбочку; то, что она там была, вселяло надежду и сразу разбивало ее. Под рукой был не металл, а сухое дерево с потрескавшимся лаком на поверхности. Никакого выключателя в углу не было, зато нашлось основание ночника.

Не веря уже ни во что, Дориан включил его и тяжело вздохнул, потому что старый ночник все же загорелся. Тканевый плафон, выцветший и пыльный, прикрывал сияющую неоновую спираль. Яркий свет пробивался лучами через дыры и бил Дориана в глаза, заставляя морщиться.