Пекло 2

Он даже на всякий случай поклонился, а потом спустился вниз, сразу на первый этаж, открыл дверь в подвал, вход в него как раз прятался под лестницей, поднялся на второй этаж, дошел до окна, изучил взглядом раму, не нашел в ней никакой особой защиты, прошел к комнатам и замер между детской и кабинетом. Двери у них были почти напротив, и обе комнаты Зена явна не использовала.

Открыв одну дверь, Дориан распахнул другую и убедился, что они соприкасаются, не оставляя щели.

«Идеально», – решил Дориан, прикрыл дверь детской и вернулся к окну.

Он хотел бы дать себе какое-то напутствие, пожелать удачи, досчитать до трех, а потом рискнуть, но, когда рука коснулась ручки на оконной раме, он вдруг понял, что ему не нужны лишние две секунды. Сейчас или никогда. Все.

Резко открыв окно, он рванул назад, открыл детскую, слыша, как его догоняет волна песка, ляпнул одной дверью о другую, подпер их спиной и содрогнулся, когда песок ударил по двери, стал просачиваться снизу, давить на него всей мощью, а потом шумно ссыпаться вниз.

Дориану казалось, что это длится не пару минут, а целую вечность. Он почти ощутил себя погребенным заживо, только вместо крышки гроба были двери, а песок все сыпался и сыпался, все меньше походя на стихию, скорее на неизбежное шуршание песочных часов, но и оно стихло.

Он подождал еще немного, затем отступил, упираясь только в дверь кабинета. Песок тут же открыл дверь детской и стал засыпать коридор, попадая Дориану в ботинки и в то же время пуская яркий свет безжалостной звезды над Пеклом.

Оставалось выдохнуть, открыть вторую дверь и посмотреть на песчаный ход – зыбучий, но зато точно лишенный датчиков от Зены.

Он был готов сразу ринуться наружу, но опомнился и спешно вернулся в спальню, открыл заднюю крышку будильника и достал из пустого отсека для батареи флэшку: ту самую, что почти неделю назад проглотил на острове, чтобы скрыть от Зены.

Не для того он ее вылавливал в собственном дерьме, чтобы теперь бросить. Он уже не пытался ее прятать, а просто убирал в карман, ведь, если его поймают, будет только смерть, но он был готов рисковать, раз зашел так далеко.

Ему хотелось даже извиниться, но он отворачивался от часов, видел свет и мчался вперед, заранее зная, что никто не увидит ямы под дверью, а он проберется к ангару, что ближе всего стоит к дому, заберется в него через открытое окно по старой трубе и спрячется в одном из пустых топливных баков, а дальше − по обстоятельствам. Главное, что в ангаре должно быть открыто окно, потому что там жарко настолько, что единственный способ хоть немного остудить ангар – это пустить в него Пекло.

Глава 64

– Нам надо поговорить, – сказал Шеф Бергу, когда Зена уже поднялась достаточно, чтобы настало время отбоя, и все стали расходиться по своим углам на ночлег, и только Виту сидел под навесом и продолжал ковырять двигатель, то разбирая его, то собирая вновь.

Берга от этой картины мутило, заставляя чувствовать почти неразумное чувство вины, и потому он замешкался, а теперь тупо смотрел на Шефа, словно на палача, который пришел его осудить за все и сразу.

– О чем? – спросил Берг, хотя хотелось ему, как мальчишке-подростку, вскрикнуть: «не о чем нам разговаривать!», желательно еще и уйти, хлопнув дверью. Возможно, именно полное отсутствие дверей от такой глупости останавливало, отрезвляло и напоминало, что он взрослый человек, пусть даже ему и хочется, чтобы его просто оставили в покое на сутки. Потом дело будет сделано и можно будет не спорить с самим собой о правильности решения.

– Пошли, узнаешь, – сказал Шеф и выходил из пещеры.

Берг шел за ним и почти ненавидел себя за внезапное желание все рассказать какому-то головорезу, настоящему бандиту и убийце, страшному, в сущности, человеку, с вывернутой наизнанку моралью, а все равно Бергу казалось, что именно Оливер Финрер понял бы, каково искать аптечку в пустыне и не найти, каково отдавать все самое ценное и оставаться ни с чем. Ему вообще показалось, что они команда и почти друзья, хоть и дружба у них какая-то извращенная.

– Только не надо про Кастера и вот это вот все, – попросил Берг, когда они отошли достаточно от пещеры, чтобы их не слышали. – На меня и так смотрят, как на урода.

Шеф нахмурился, остановившись, и спрятал руки в карманы.

– В смысле? – спросил он, искренне не понимая.

– Из-за Виту, но для меня все равно дико то, что он сделал, и да, я бы извинился, но ему же это не нужно! – выдал Берг, словно на исповеди.

– Не нужно, – согласился Шеф. – Только кому ты нужен − считать тебя уродом? У каждого тут сейчас свой пиздец в голове.

– Карин сказала, что я урод, – вздохнул Берг, не задумываясь, с кем откровенничает.

– Нашел кого слушать, – шикнул Шеф. – Она одна ни за что в лагере не отвечает, так, помощник, а все страшное проходило мимо нее до этого момента; и, вообще, не знаю, как у взрослых баб, а у мелких кто первый заплакал, тот и жертва.