Пекло 3

– Зачем покупать то, что я могу сделать сама? – возмущалась Карин, а потом страдала ночами над панелью.

Это Берга только умиляло.

«Наверно, теперь она будет ненавидеть все искусственные интеллекты и программы», – думал Берг, а вот Шеф больше ни о чем не думал.

Короткое видео, как хлесткая пощечина, ударило его по лицу, напомнило, где он и кто, а главное – зачем ему нужно на остров. Прошлое, будущее, надежды и сомнения – все это не имело смысла, пока какая-то неадекватная машина пытается поджарить мозги лейтенанту Карин Маер. Даже тот факт, что для него она не просто лейтенант, ушел на второй план.

У него была задача, и он должен ее выполнить любой ценой, а для этого надо было лечь и уснуть до рассвета. Теперь ему хватало силы воли, чтобы именно так и поступить. Лечь, закрыть глаза и исчезнуть в пустоте без снов и волнений.

Глава 44

Говард Родерхайм – маленький остроносый человек с большими амбициями, нервно кусал губы, глядя на новые результаты расчетов от вычислительной машины. Взгляда на несколько контрольных цифр хватало, чтобы нервно швырнуть листы себе под ноги.

– Твою мать! – рычал он, требуя еще одну чашку крепкого кофе.

– Ваш организм, – начала его личная компьютерная система свое предостережение, но он не слушал, нервно рыча.

– Мне плевать, что ты там думаешь про мой организм!

– Вам нужен сон. Ваша нервная система, – спокойно говорил компьютерный голос, но слушать его Говард не стал.

– Раз такая умная, заставь эту хреновину не думать, что два плюс два – пять! – ругался он.

– Я не имею доступа к оборудованию Земной Академии Наук, – спокойно сообщил голос. – Я слежу только за вашими параметрами и…

– И заткнись ты уже! – возмутился Говард и снял браслет связи с руки.

Без него компьютерная система ничего не могла сказать о его состоянии: ни давление, ни пульс, ни гневная дрожь по телу не были ей известны.

Оставалось сделать голос тише и просто игнорировать предупреждения.

– Принеси мне кофе! – велел он одному из своих помощников. Молодому парню, к которому система едва ли будет так придираться, а сам снова поднял бумаги, чтобы нервно посмотреть на третью строку.

«2+2=5», – было написано там. Он специально добавил этот простой расчет, чтобы проверить новые цифры, уже в третий раз.

Он не спал, все пытался оформить бумаги. Его помощники и лаборанты разбились на смены. Кто-то один все время был рядом, а остальные отдыхали, явно не собираясь надрываться так же, как руководитель проекта «Азазель».

– А смысл нам тут выслуживаться? Проект почти завершен. Нам с него ничего не перепадет, – рассуждали лаборанты.

– Просто невежливо, – пожимал плечами молодой ученый из команды, но дежурить тут сутками тоже не собирался. Так и получился жребий. Кто его тянул, оставался на ночь и дремал тут в кресле, пока не начинались какие-нибудь крики, как, например, сейчас из-за кофе.

Когда Симон Финрер потребовал расчеты, Говард выругался, но тут же пошел исполнять. Таблица была готова, надо было только поставить пару нужных цифр, установить параметры планеты, а дальше расчетная машина все посчитает сама, напечатав все нужное на плотной белой бумаге. Говард говорил, что бумажная версия нужна ему для удобства, что так проще воспринимать цифры и данные, якобы восприятие у него между планшетом и бумагой разное, но на самом деле Говард просто всегда завидовал славе ученых, о которых в архивах хранятся старые записи, потому он закупал самую дорогую и надежную бумагу, печатал свои проекты и бережно складывал дома в папке, мечтая, что когда-нибудь его потомки найдут эти записи и решат, что он великий человек.

В надежность компьютерной системы он не верил. Вернее точно знал, что ни одни данные просто так не исчезнут, а вот уничтожить их могут.

«Знаю я их, – рассуждал он. – Решат объявить оружие злом и уберут все! Кто знает, что им вообще в голову придет через тысячу лет. Вон когда-то люди за преступление живьем сжигали, а у нас высшая мера – это отселение, потому что мы бережем свою человечность».

Он бы от таких мыслей обильно плюнул бы на пол, но точно знал, что его за такое поведение осудят. Возможное осуждение его останавливало, а вот мыслей о бескультурности данного действа даже не возникало.

«Настанет время, когда мне будет дозволено все», – думал Говард, уверенный, что после испытаний его заберут из этой дыры в какую-нибудь военную лабораторию.

Именно эта мысль заставляла его не отвлекаться от работы ни на минуту.

Он сделал расчеты, отправил их Финреру в кратчайшие сроки. Поставил гриф срочности на свои документы, а они все равно вернулись обратно через пару часов.

«Вычисления в прогнозируемых результатах неверны», – гласила резолюция Финрера. В дополнительной сноске при этом таилось позорное пояснение: «Расчетный процент поражения планеты превышает сто».