Пелевин и несвобода. Поэтика, политика, метафизика

Левитан – в буквальном смысле deus ex machina, общающийся с Белым домом посредством сверхсекретного инженерного изобретения. В повести и власть имущие, и лишенные власти в разных странах (русские, американцы, Буш, Левитан и т. д.) – жертвы взаимного обмана, ставшего возможным благодаря развитию высоких технологий. Как ФСБ (а ранее КГБ) стремится скомпрометировать своих противников на Западе, так и ЦРУ пытается перехитрить советских, а затем постсоветских лидеров, чтобы направлять их действия.

Курьезная история Левитана, поневоле превратившегося в божество для Буша, поднимает извечную тему свободы воли и ее утраты. Когда начальники Левитана в интересах советского правительства раскрывают дьявольский маскарад ЦРУ – агенты ЦРУ изображали перед российской стороной дьявола по меньшей мере со сталинской эпохи, – главного героя переучивают на Люцифера. Но когда Левитана силой заставляют погрузиться в сатанизм, он теряет волю. «Отпадая от благодати» под действием наркотиков (пародийная аналогия с «Потерянным раем» Мильтона), он испытывает все большее уныние и отчаяние и ощущение потери свободы, словно пространство вокруг него сжимается, уменьшаясь в масштабах.

Левитан, в «Операции „Burning Bush“» превращающийся в сатану, сознает, что утрачивает присущую человеку способность к самостоятельным действиям и уподобляется машине:

Мне казалось, что я становлюсь какой-то компьютерной программой – но не веселой и интересной, как в «Матрице», а самого что ни на есть бухгалтерского толка.

Мое мышление не то чтобы сильно менялось, нет. Просто оно вдруг переставало быть моим – и вообще мышлением. Оно начинало казаться последовательностью операций на арифмометре. И смотреть на это было невыносимо тоскливо, потому что следил за всем тоже арифмометр, только чуть по-другому устроенный. Выходило, ничего кроме этих кассовых аппаратов, управляющих друг другом, во мне никогда и не было254.

Как и в случае с Homo zapiens в «Generation „П“» или людьми, производящими баблос, в Empire V, внутренний мир Левитана в образе сатаны сравнивается с вычислительной машиной – персонаж ощущает себя не то арифмометром, не то кассовым аппаратом. Поскольку человек желающий, человек экономический мысленно анализирует издержки и прибыль, всегда находя (по Фукуяме) основание работать внутри системы, такой человек-автомат способен только подсчитывать доходы и расходы.

Во второй повести, «Зенитные кодексы Аль-Эфесби», Пелевин обращается к теме разумных машин, чтобы подробнее исследовать проблемы человеческого ума и силы воли. Повесть, состоящая из двух частей – Freedom Liberator (заглавие на английском, буквально – «освободитель свободы») и «Советский реквием», – рассказывает историю жизни Савелия Скотенкова, бывшего профессора и теоретика культуры, нашедшего свое подлинное призвание в разрушении американских беспилотников, летающих над Афганистаном.

Как и другие пелевинские тексты, «Зенитные кодексы» повествуют об интеллектуальном и духовном упадке человечества. Жизнь, как на микро-, так и на макроуровне, замедлилась – выпала из истории. После сворачивания советских проектов модернизации, таких как освоение космоса, технический прогресс не только не поднимает цивилизацию на новый уровень, но последовательно лишает людей всего человеческого. Мечты о космосе остались позади, зато в интернете люди вязнут в порнографии, блогерстве и рекламе.

По мере распространения искусственного интеллекта ослабевает интеллект самого человека. Freedom Liberator описывает зарождение искусственного интеллекта на примере разработанной Пентагоном системы бортовых суперкомпьютеров, контролирующей беспилотные летательные аппараты. Система похожа на человеческий мозг. В отличие от обыкновенных компьютеров, он устроен как нейронная сеть без жесткого диска или блока памяти – информация хранится в сетях. Решения о боевых действиях принимают не живые операторы, а сама система. Чтобы компьютер поставлял публике политически выверенные сведения о бомбардировках, в него загрузили «человеческий опыт» – архивы всех американских ток-шоу, когда-либо показанных по телевидению.