Пелопоннесская война

Однако в день своего триумфа афиняне получили известие о том, что к Милету направляются пятьдесят пять кораблей под общим командованием спартанца Феримена, из них двадцать два сицилийских – под началом Гермократа, их заклятого врага из Сиракуз. После того как этот флот вошел в Иасский залив и встал на стоянку у Тихиуссы, сам Алкивиад прискакал к ним на коне и рассказал о победе афинян при Милете, добавив, что, «если они не желают загубить дело Ионии и вообще все предприятие, [необходимо] как можно скорее подать помощь Милету и не допускать его обложения» (VIII.26.3).

Хотя прочие афинские военачальники желали остаться и дать противнику бой, Фриних высказался против сражения. Он убеждал коллег в том, что «если после испытанных несчастий государству вряд ли позволительно наступать на врага не иначе, как с надежными военными силами или же только в крайней нужде, то нечего и думать о том, чтобы без нужды добровольно кидаться самим на опасность» (VIII.27.3). Фриних сумел настоять на своем, и афиняне отплыли на Самос, «не довершив победы» (VIII.27.6) и сняв осаду и блокаду c Милета. Раздосадованные этим решением, аргосцы отправились домой и в дальнейшем не принимали участия в войне.

Отступление афинян имело и другое неприятное следствие. Тиссаферн прибыл в Милет и уговорил пелопоннесцев напасть на Аморга, находившегося в Иасе. Сами иасцы, не знавшие об уходе афинян, подумали, что приближающийся флот афинский, и оказались совершенно не готовы к обороне. Пелопоннесцы взяли Аморга живым и выдали его Тиссаферну, приняли пелопоннесских наемников Аморга в собственное войско и разграбили Иас, продав его жителей Тиссаферну и передав ему же все то, что осталось от города. В результате афиняне лишились еще одного союзника, персы избавились от назойливого смутьяна, отвлекавшего их внимание, а боевое сотрудничество спартанцев и персов увенчалось первой победой.

Некоторые афиняне одобряли действия Фриниха и выбранную им стратегию: «За свою проницательность Фриних снискал себе славу не только теперь и не в одном этом случае, но и впоследствии во всех делах, какие лежали на нем» (VIII.27.5). Однако бóльшая часть его сограждан заняла противоположную позицию. В следующем году его официально обвинили в потере Иаса и гибели Аморга. Есть основания согласиться с этим вердиктом. Современные историки оправдывают решение Фриниха, указывая на то, что после истории с Сицилией афинский военный флот был уже совсем не тот, что прежде, что его преимущество в тактике было утрачено и что в этих условиях сражение на море было бы чрезмерным риском. Но такие рассуждения не соответствуют действительности. Хотя славные дни Формиона и в самом деле были позади, сицилийская катастрофа вовсе не лишила афинский флот его тактического превосходства. Чуть ранее в том же 412 году афиняне сумели вынудить пелопоннесский флот бросить якорь на всеми покинутой и неудобной стоянке, а у Хиоса и Лесбоса они полностью очистили море от неприятельских кораблей. К весне 411 г. до н. э., даже несмотря на то, что Афины потеряли контроль над всем побережьем Ионии, спартанцы продолжали бояться афинского флота настолько, что послали войско к Геллеспонту по суше. В том же году афиняне, имея семьдесят шесть кораблей против восьмидесяти шести у противника, обратили пелопоннесцев в бегство под Киноссемой, что на Геллеспонте.

В доводах Фриниха имелся один существенный изъян: последовав его совету, афиняне больше не могли быть уверены в своей способности навязать врагу битву. Спартанцам было нетрудно уклониться от сражений на море, вместо этого отправляя войска по суше. Даже выбирая морской путь, они могли избегать встречи с афинским флотом и разжигать все новые и новые восстания. На самом деле для афинян лучшим способом заставить противника сражаться на море было выманить его на битву в условиях, когда их собственный флот выглядел более слабым. Под Милетом у Фриниха была возможность принудить Феримена к битве ради спасения города, но он упустил ее. Если бы афиняне остались на месте и вступили в бой, вся война, быть может, пошла бы другим путем. Их уход не только позволил мятежникам передохнуть и дал им новую надежду: на внутреннем фронте умеренная демократия пробулов также лишилась победы, которая обеспечила бы ей уважение и доверие и сделала бы ее способной противостоять заговорам олигархов, зревшим в Афинах в это самое время.

На текущий момент спартанцы имели численное преимущество на море. Пользуясь им, они могли бы снять блокаду с Хиоса – ключевой точки восстаний в Ионии на пути к Геллеспонту, но действовали они слишком медленно. Спартанцы по-прежнему боялись сталкиваться с афинянами в открытом море, и у них не было опытных и даровитых флотоводцев. Дополнительные трудности создавали их союзные обязательства перед персами, ведь разные планы сторон неизбежно вели к задержкам и периодам полного бездействия.

АЛКИВИАД ПРИСОЕДИНЯЕТСЯ К ПЕРСАМ