Пелопоннесская война

В самих Афинах спартанцы поставили у власти марионеточное правительство олигархов, которых за жестокость вскоре заслуженно прозвали Тридцатью тиранами. Новый режим развязал террор, включавший в себя массовые конфискации собственности и узаконенные убийства, мишенью которых вначале были известные лидеры демократов, затем – состоятельные горожане, ставшие жертвами корысти, и, наконец, обычные умеренные и даже те из них, кто, будучи сторонниками новоявленного строя, протестовал против подобных злодеяний. Сопротивление режиму Тридцати и враждебность к нему нарастали, и для защиты от сограждан те были вынуждены призвать в город гарнизон вооруженных спартанцев.

Овладев заморскими землями Афин, спартанцы стали главенствовать в греческом мире, подавляя демократию и повсюду заменяя ее зависимыми олигархическими правительствами. В Афинах, которые, по сути, превратились в оккупированную территорию и где одно лишь подозрение в симпатиях к демократии могло стоить человеку жизни, афиняне нашли лидера, способного бросить вызов сложившемуся положению. Им стал Фрасибул, сын Лика. Не желая жить под гнетом Тридцати, неукротимый Фрасибул бежал в Фивы, которые ранее питали неприязнь к Афинам, но теперь отвернулись от Спарты. Там вокруг него сплотились спасшиеся афинские демократы и патриоты. Они сформировали небольшую армию, которую Фрасибул расположил в горном укреплении на северном рубеже Афин. После неудачной попытки Тридцати подавить мятеж при помощи оружия еще большее число афинян решилось бежать и вступить в ряды сопротивления. В конце концов у Фрасибула скопилось столько сил, что он смог выступить из укрепления, захватить Пирей и дать спартанцам бой, который не закончился ничьей победой. Спартанцы предпочли покинуть Афины, и в 403 г. до н. э. Фрасибул со своими сподвижниками восстановил в городе полноценное демократическое правление.

Афины вновь наслаждались свободой и демократией, но опасность еще не миновала. В гневе на беззакония, учиненные режимом Тридцати, многие желали выследить и покарать виновных и тех, кто с ними сотрудничал, а это грозило новыми судами, казнями и изгнаниями. Афины оказались бы раздираемы на части межпартийными распрями и гражданской войной, что уже стало причиной гибели демократии во многих других греческих городах. Вместо этого Фрасибул, объединившись с остальными умеренными, провозгласил амнистию, которая распространялась на всех, за исключением горстки самых отъявленных преступников. Недавно восстановленная демократия твердо придерживалась принципов умеренности и сдержанности, и позднее такое поведение удостоилось высочайших похвал со стороны Аристотеля: «Афиняне, кажется, превосходно и в высшей степени дальновидно с политической точки зрения воспользовались и в частных, и в общественных отношениях пережитыми несчастьями». Они не только провозгласили и провели амнистию, но и устроили сбор денег, чтобы вернуть спартанцам ту сумму, которую Тридцать брали взаймы для борьбы с демократами. «Они видели в этом первое, что должно служить началом для взаимного согласия. Между тем в остальных государствах демократия в случае своей победы не только не добавляет своих денег на общие расходы, но еще и производит раздел земли» (Афинская полития 40.2–3). Умеренность, продемонстрированная демократами в 403 г. до н. э., была вознаграждена успехом в деле примирения сословий и партий, что позволило афинской демократии благополучно существовать без гражданских войн или попыток государственного переворота почти до самого конца IV в. до н. э.

Удивительно, но военное поражение, которое, как многие опасались, должно было стереть Афины и их жителей с лица земли, уничтожить их демократические устои и подорвать их способность править другими и даже просто проводить независимую внешнюю политику, в долгосрочной перспективе не привело ни к чему из перечисленного. Не прошло и года, как афиняне вновь учредили в своем городе полную демократию. За десять лет они восстановили свой флот, стены и независимость, а вокруг Афин сформировалась коалиция государств, объединившихся с целью прекратить вмешательство Спарты в дела остальной Греции. За четверть века афиняне сумели вернуть себе расположение многих бывших союзников, и вместе они достигли такой мощи, что стало возможно говорить о Второй Афинской державе.