Пена

Он слышал, как ее каблуки постукивают по дощатому полу. В одну секунду Максу стало ясно, что на коне как раз не он, а Райзл. Она запросто может сдать его ментам или натравить на него блатных с «Площади». С другой стороны, если Шмиль Сметана узнает, что Макс подменяет его в постели Райзл, она тоже в живых не останется.

«Каждый ведет свою игру, обычное дело», — успокоил он себя.

Макс не боялся, но все-таки отдавал себе отчет, что рискует головой. Вдруг Шмиль Сметана узнает, что он тут ночевал. А ведь у Шмиля наверняка есть шпионы…

Он вспомнил сон про заключенных, старуху, веревку и подумал: «Надо волыну с собой носить…»

5

Все это произошло за несколько часов: сытный ужин, поцелуи, ласки и постель, разговор о Циреле и Баше, которых Макс якобы доставит сеньоре Шаевски, сплетни о Шмиле Сметане и бывших любовниках Райзл. Мужская сила вернулась к Максу, и он получил полное удовлетворение за два года импотенции. Но все кончилось тем, что он отвернулся к стене. Райзл еще немного поболтала и захрапела. «Можно голодать годами, — подумал Макс, — но один раз плотно поешь — и сыт». Он заснул, но через час-полтора проснулся. Сначала не понял, где он и с кем. Рядом посапывает какая-то женщина. «Где я? — попытался он вспомнить. — Это Рашель? Нет, это не она, я же в поездке. Это Лондон или Берлин?» Наконец-то вспомнил. Он в Варшаве, лежит в постели Шмиля Сметаны. Болезнь, слава богу, прошла. «И что, я счастлив?» — спросил он себя второй раз за последние двенадцать часов. Он опять вгляделся в себя, в самую глубину, и опять не нашел там ясного ответа. Конечно, плохо быть больным, но когда выздоровел, радоваться тоже особо нечему. Не так уж все у него благополучно. За несколько дней он ни разу не написал Рашели. Связался с Циреле и Башей. Продать их? Сеньоре Шаевски? Но он не нуждается в деньгах, и в нынешние времена продать женщину невозможно, разве только она сама продается. Да и сколько эта сеньора Шаевски ему заплатит? И вообще, зачем опять лезть в болото, из которого он с таким трудом выбрался?

«С ума сошел», — проворчал Макс. Райзл, конечно, огонь, но крутить с этой дамочкой дальше он не собирался. Чем больше он размышлял, тем яснее становилось, что он пустился на все эти авантюры только из-за своего недуга. Он не может развестись с Рашелью, не может бросить бизнес и отправиться в странствия по белу свету. Он уже растранжирил добрую половину денег, которые взял с собой. Ему осталось лишь одно — вернуться в Аргентину. Теперь, когда с него сняли порчу, он там найдет себе женщин сколько угодно. Не стоит взваливать на себя лишний груз. Он и так причинил вред и Циреле, и Баше, для них же будет лучше, если он отвяжется, пока совсем не затянул их в грязь. «Завтра же уезжаю», — решил Макс.

Осталась только одна забота: наверняка Райзл Затычка обо всем напишет сестре в Буэнос-Айрес, а та разболтает своим кумушкам. Да и наплевать! Что она ему сделает? Такие, как она, рады, если их самих никто не трогает…

Из-за нервного расстройства Макс всегда был как пьяный и вот протрезвел. Он лежал, повернувшись лицом к стене. Чуть приподнял веки и увидел, что уже светает. Раньше времени чирикнула птица и тут же замолкла. Макс опять задремал. Успел еще подумать: «А в Рашков-то съездить?» И тут же ответил себе: «Нет». Он рассказывал о Рашкове раввину, Циреле, Райзл, но никому не сказал, что там он до сих пор может находиться в розыске. Лучше всего не мешкая сесть в скорый до Берлина, а оттуда — в Париж. У Макса есть паспорт, есть визы. Погоню за ним не отправят…

Он проспал еще час, а может, даже два или три. Когда проснулся, через окна, до половины завешенные шторами, лился солнечный свет. Рядом спала Райзл. Она лежала тихо, спокойно, почти не дыша. Макс всмотрелся в ее лицо. Уже не молодое, но далеко не такое увядшее, как у Рашели. Та, собираясь лечь в постель, мазала лицо всякими кремами. Райзл — нет. Макс вспомнил, что в Аргентине сейчас зима. Дожди и холода. Печи там только для готовки, а не для отопления. Даже самые богатые дрожат от холода и сырости, но испанцу не пристало признаваться, что он мерзнет. Сначала в Лондон, а оттуда на пароходе почти месяц до Буэнос-Айреса. Со скуки помереть можно. «А почему бы и правда не взять с собой Башу?» — подумал Макс. Зачем возвращаться к прежней пустоте? Пока он доедет до Аргентины, пока найдет там любовницу, не один месяц пройдет. И где гарантия, что новая возлюбленная, кто бы она ни была, вызовет в нем желание? То у него все хорошо, то опять плохо. Нервы издеваются над ним, словно бесы, которые вселяются в человека и разыгрывают с ним всякие шуточки. Думаешь, они уже оставили тебя в покое, и вдруг они снова показывают язык…