Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

Муре в отчаянии махнул рукой. Дениза стала первой женщиной, не пожелавшей уступить ему. Другим хватало одного его знака, все, как покорные служанки, ждали каприза господина, а эта отвечает «нет» и даже не утруждает себя объяснением. Желание, подстегиваемое сопротивлением, переросло границы разумного. Возможно, он мало предложил? Муре решил надавить, удвоить, утроить сумму. Дениза не сдавалась, на все отвечая отказом, и он воскликнул:

– Зачем вы терзаете меня?! Я знаю, что выгляжу глупым ребенком, но ничего не могу с собой поделать!

Глаза Муре наполнились слезами, в зале установилась гнетущая тишина. Из-за двери доносился затихающий шум триумфального дня, оттеняя поражение хозяина «Дамского Счастья».

Муре схватил Денизу за руку и рыкнул, как раненый лев:

– Стоит мне только захотеть, и…

Глаза девушки потухли, она совершенно лишилась сил. Жар ладоней Муре вливал ей в жилы сладкий яд любовной истомы. Господь свидетель, она любит этого человека и больше всего на свете хочет кинуться к нему в объятия, прижаться к груди и не расцеплять рук!

– Я хочу, хочу!.. – повторял Муре. – Если вы не явитесь вечером, я приму меры…

Он был готов применить силу. Дениза вскрикнула от боли в запястьях, к ней вернулось мужество, и она вырвалась, распрямив плечики, величественная в своей хрупкости.

– Не прикасайтесь ко мне… Я не из тех, кого можно пригласить на ужин и назавтра отослать прочь. Я знаю, вы влюблены в одну из дам – тех, что бывают в «Счастье»… Не оставляйте ее, не стоит, потому что я не буду играть в «третий лишний».

Муре так изумился, что онемел. Чего добивается эта девушка, чего она хочет? Ни одна из продавщиц «Дамского Счастья», на которых он ненадолго останавливал свой выбор, думать не думала о любви. Ему бы следовало рассмеяться Денизе в лицо, но горделивая твердость этого нежного создания разрушила все барьеры.

– Отоприте дверь, нехорошо нам быть тут одним.

Кровь застучала в висках у Муре, и он, не умея скрыть тоску, подчинился, окликнул мадам Орели и сделал ей суровый выговор за количество непроданных ротонд.

– Будем снижать цену, пока не останется одна штука!

Каждый год цены снижали на шестьдесят процентов, сбывая устаревшие модели и залежалые ткани, и Бурдонкль ждал под закрытой дверью, остановленный Жувом, который с важным видом шепнул ему на ухо несколько слов. Он все сильнее нервничал, но не решался нарушить уединение патрона. «Уму непостижимо! – думал он. – В такой день, с этой хилой девчонкой!» Как только дверь распахнулась, Бурдонкль заговорил о шелках пестрых расцветок и огромном, просто чудовищном остатке этих тканей. Муре возликовал – теперь есть на ком сорвать зло! Чем занимался Бутмон?! Он удалился, заявив, что ему не нужен закупщик, напрочь утративший нюх.

– В чем дело, почему он вдруг рассвирепел? – пробормотала удрученная разносом госпожа Орели.

Продавщицы удивленно переглядывались, продолжая делать дело, и к шести часам учет закончился. Сквозь витражи в залы проникал золотой отблеск заходящего летнего солнца. Усталые парижане возвращались из предместий с букетами полевых цветов. Солнце зашло. В отделах стало тихо. На галереях перекликались задержавшиеся приказчики, потом умолкли и их голоса, остались вселенский разгром и пустые полки, ящики, корзины и коробки. Учет был произведен полно и точно, к назначенному сроку. На полу лежали кучи товаров на шестнадцать миллионов франков, столы и прилавки скрывались под грудами тканей, белья и одежды. Продавцы начали раскладывать все по местам, рассчитывая управиться до десяти вечера.

Мадам Орели обедала в первую смену и, вернувшись из столовой, назвала служащим отдела цифру годового оборота – восемьдесят миллионов, на десять больше, чем год назад. Промашка вышла только с шелками пестрых расцветок.

– Уж и не знаю, что еще может порадовать господина Муре… – сказала она, поджав губы. – Он там, на верху главной лестницы, и выглядит разгневанным.

Девушки не преминули бросить осторожный взгляд на патрона. Он и впрямь был ужасно мрачен и стоял один над лежавшими у его ног миллионами.

– Могу я уйти, сударыня? – спросила подошедшая Дениза. – У меня разболелась нога, и я вряд ли буду полезной в отделе, а братья ждут у дяди, мы договорились поужинать…

Все, кто был рядом в этот момент, несказанно удивились. Выходит, она не сдалась? Госпожа Орели колебалась и даже была готова запретить, коротко и недовольно. Клара выразительно пожимала плечами: кого хочет обмануть эта девица?! Все просто – он утратил желание! Полина и Делош находились у отдела товаров для новорожденных, когда новость дошла до них. Делош шумно обрадовался, чем ужасно разозлил Полину. Нет причин ликовать, Дениза так глупа, что упустила свой шанс на лучшую жизнь. Бурдонкль не смел нарушить мрачное одиночество Муре и потому с потерянным видом бродил поблизости, переживая за патрона.

Дениза спустилась к узкой левой лестнице, крепко держась за перила, и увидела группку хихикавших молодых людей. Услышав свое имя, она поняла, что они обсуждают ее «приключение».