Пена дней

— Ну, двадцать тысяч инфлянков у тебя, надеюсь, еще есть… Как-никак… Этих денег хватит для женитьбы…

— Дело в том, что… — Шик запнулся и замолчал, так как сказать это было трудно.

— В чем же все-таки дело? — настаивал Колен. — Не у тебя одного денежные затруднения…

— Знаю, знаю, — сказал Шик.

— Так что же?

А то, что у меня осталось всего три тысячи двести инфлянков.

Колен разом почувствовал себя очень усталым. В голове с шумом морского прибоя вращались разные колючие и тусклые предметы. Он с трудом собрался с силами.

— Это неправда, — проговорил он наконец. Он был измотан, так измотан, словно только что прошел трассу стипль-чеза со стеком. Это неправда, — повторил Колен. — Ты шутишь!.. Нет, — сказал Шик.

Шик ковырял пальцем угол стола, возле которого стоял. Пилюли вкатывались в стеклянные патрубки с легким постукиванием, напоминающим тихую барабанную дробь да еще шорох гофрированной бумаги в восковых руках, — эти звуки создавали атмосферу восточного ресторана.

— Куда ты их дел? — спросил Колен.

Я покупал Партра. — Шик сунул руку в карман. — Вот взгляни на этот экземпляр. Я вчера его раздобыл. Разве не чудо?

Это было издание «Мертвецов без потребления» в сафьяновом переплете, отделанном жемчугом, с комментариями Кьеркегора.

Колен взял книжку, уставился на нее, полистал, но видел не страницы, а глаза Ализы во время его свадьбы, ее восхищенно-печальный взгляд, которым она окинула подвенечное платье Хлои. Но Шик не мог этого понять: он не глядел выше книжного прилавка.

— Что я могу тебе сказать? — пробормотал Колен. — Значит, ты все истратил?..

— На той неделе мне удалось перехватить две его рукописи, — сказал Шик, и голос его задрожал от сдерживаемого волнения. — А кроме того, я записал на фонограф семь его лекций…

— Да… — вздохнул Колен.

— И вообще, почему ты меня об этом спрашиваешь? Для Ализы не имеет значения, поженимся мы или нет, она и так счастлива. И кроме того, Ализа и сама необычайно увлечена Партром!

Один из пилюльных автоматов как будто забарахлил. Пилюли хлынули из него сплошным потоком, и, когда они сыпались в гофрированные пакетики, вспыхивали лиловые искры.

— Что там происходит? — спросил Колен. — Это опасно? Вряд ли, — ответил Шик. — Но все-таки нам лучше отойти подальше.

Они услышали, как где-то вдалеке хлопнула дверь, и аптекарь вдруг вынырнул из-за прилавка.

— Я заставил вас ждать, — сказал он.

— Это не имеет значения, — заверил его Колен.

— Нет, имеет, но я это сделал нарочно, чтобы придать себе весу.

— Один из ваших аппаратов, похоже, сломался. — И Колен указал на тот, что извергал пилюли потоком. А! — воскликнул аптекарь.

Он нагнулся, вытащил из-под прилавка карабин, прицелился и выстрелил. Автомат подскочил на месте и, содрогаясь, повалился набок. Пустяки, — сказал аптекарь. — Время от времени кролик берет верх над сталью, и тогда его приходится убивать.

Он приподнял автомат, нажал на нижний рычажок, чтобы выпустить мочу, и повесил его на гвоздь.

— Вот ваше лекарство, — сказал он, вытаскивая коробку из кармана. — Только будьте очень внимательны, это весьма сильное средство. Строго придерживайтесь указанной дозировки.

— Понял, — сказал Колен. — А как по-вашему, это лекарство против чего?

— Трудно сказать. — Он засунул в свою седую шевелюру длинные пальцы с завитыми ногтями. — Это средство применяется в разных случаях, но вот растение от него очень скоро погибло бы.

— Так, — сказал Колен. — Сколько я вам должен?

— О, это стоит очень дорого. Вам следовало бы меня оглушить и смыться, не заплатив.

— Ну, для этого я слишком устал…

— Тогда с вас два инфлянка. Колен вытащил бумажник.

— Да это же просто грабеж! — сказал аптекарь.

— Мне все равно, — сказал Колеи упавшим голосом. Он заплатил и двинулся к выходу. Шик — за ним.

— Вы оба просто идиоты, — сказал аптекарь, провожая их к двери. — Я стар и не смог бы оказать сопротивления.

— Мне некогда, — пробормотал Колен.

— Это неправда, — сказал аптекарь. — А то вы не стали бы так долго ждать.

— Теперь у меня уже есть лекарство, — сказал Колен. — До свидания, месье. — Он шел по улице, срезая углы, чтобы не расходовать сил понапрасну.

— Знаешь, — снова начал Шик, — даже если я не женюсь на Ализе, это вовсе не значит, что я с ней расстанусь.

— Мне нечего тебе сказать, — ответил Колен. — В конце концов, это твое дело.

— Такова жизнь, — заключил Шик.

— Нет, — сказал Колен.

XXXVI

Ветер прокладывал себе путь сквозь кроны деревьев и вырывался на простор, пропитанный запахами лопающихся почек и цветов. Прохожие выше подняли головы и дышали глубже, потому что воздуха было хоть отбавляй. Солнце медленно разворачивало лучи и, изгибая их дугой, осторожно направляло в те места, куда само не могло проникнуть. Однако, падая на темные стороны вещей, оно, словно спрут, верным точным движением отдергивало свои золотые щупальца. Его огромный пылающий каркас неторопливо приближался к зениту, потом замер в неподвижности, выпаривая континентальные водоемы, а башенные и стенные часы города пробили три раза.