Пендервики на Чаячьем Мысу

Из гостиной на террасу выглянула Скай, с губкой в одной руке и посудным полотенцем в другой. Она сказала, что надо сгонять в «Лосиный» за продуктами, а поскольку Джейн сейчас ничем важным не занята – сбор материалов для книги не в счёт, – значит, ей и идти. Джейн не возражала: после разговора с тётей Клер у неё как раз появилось над чем поразмышлять по дороге. Сунув в карман список покупок, она выбежала из дома, свернула на Океанский бульвар и отдалась полёту фантазии.

Сабрина Старр рвала и метала. Из-за какого-то растяжения лодыжки всё рушилось. В течение сорока восьми часов она должна вызволить из плена похищенного китайского посла, иначе грядёт международный конфликт, целые державы прекратят своё существование, а там и до Третьей мировой войны недалеко. А она тут валяется на больничной койке. «Мисс Старр? Я доктор Альберт, специалист по лодыжкам». Сабрина подняла глаза на доктора – и её сердце запело.

Нет, так не пойдёт. Ведь если Сабрина будет на костылях и в белом пластиковом сапоге, то она даже не сможет танцевать при луне. А в фильмах, например, влюблённые всегда танцуют, Джейн столько раз видела. Но, может, в жизни не всегда? Кстати, вот и второй вопрос для интервью: «Хочется ли вам танцевать, когда вы влюблены?» Джейн пожалела, что не прихватила с собой тетрадку.

Дом Алека остался позади; теперь вдоль дороги тянулся скалистый берег: серые камни грозно высились на границе суши и океана, как и сотни лет назад. Нет, тысячи, тут же поправилась Джейн, – нет, десятки тысяч лет назад, со времён динозавров или, может, с ледникового периода – Джейн никак не могла запомнить, что было раньше. Ей вдруг страшно захотелось ступить на эти камни, и она поняла, что она должна это сделать – ни за что не сможет пройти мимо.

Добраться до них оказалось проще простого. Она съехала пару метров по галечной насыпи, перебежала полоску крупного песка – осталось только вскарабкаться на прекрасный древний камень и перепрыгнуть с него на другой древний камень, и на третий, и дальше, дальше – на тот, о который разбиваются океанские волны и облако брызг летит прямо в лицо.

– О великий Нептун! – воскликнула она, воздевая руки. – Молю тебя: даруй мне…

Но она пока ещё не придумала, что бы такое вымолить у Нептуна. Это должно быть что-то связанное с морем – ясно, что никакими сухопутными делами Нептун не заинтересуется. И он уж точно не станет помогать начинающим авторам, которые по нескольку дней не могут сдвинуться с места. Можно попросить, чтобы он превратил её в русалку. Но даже если считать, что такие превращения в принципе возможны, ещё вопрос, стóит ли. Джейн что-то не могла припомнить, чтобы в какой-нибудь книжке ей встретилась хоть одна умная русалка. Им всем только бы расчёсывать свои волосы да завлекать моряков, чтобы те с ума сходили от страсти, – вот и все интересы. Правда, волосы у Джейн уже достаточно длинные, при желании сойдут за русалочьи. А пока завлекаешь моряков, можно, наверно, и про любовь что-нибудь выяснить. Джейн снова воздела руки к небесам и воскликнула по возможности громко и чётко:

– Молю тебя, великий Нептун: сделай меня русалкой! Только, пожалуйста, не насовсем, а на время проведения исследования.

Она подождала, но ничего не произошло: хвост не отрос, кожа не покрылась чешуёй. Нет так нет, подумала Джейн: в конце концов, её послали в магазин за продуктами, и если она их не принесёт – чем скорее, тем лучше, – Скай может сильно огорчиться. Вздохнув, Джейн двинулась в обратном направлении – сначала по камням, потом по песку, лишь ненадолго задержалась, чтобы поднять несколько обкатанных морем голышей: она решила, что из них должны получиться неплохие пресс-папье. Однако когда она добралась до насыпи, выяснилось, что карабкаться наверх труднее, чем съезжать вниз. Кеды скользили по гальке, а пучки травы, за которые она пыталась ухватиться, выдирались с корнем.

Но она упорно ползла наверх и почти уже доползла, когда до её ушей донёсся стремительно нарастающий грохот. Джейн вскинула голову. Доминик – да, это был он! – царственно махнув ей рукой, промчался мимо на скейтборде.

– Привет! – крикнула Джейн, и было бы прекрасно, если бы она этим «приветом» и ограничилась. Но ей зачем-то захотелось помахать ему в ответ, что она и сделала; и пока её правая рука посылала приветливые взмахи быстро удаляющемуся скейтбордисту, левая, сжимавшая будущие пресс-папье, вдруг резко дёрнулась, а сама Джейн качнулась и, потеряв равновесие, покатилась с насыпи, так что руки, ноги и голыши разлетелись в разные стороны.

Первое, о чём она подумала, докатившись до низа, было: только бы Доминик не увидел. А второе: кажется, кому-то рядом очень нужна помощь, раз он всё время повторяет «ой!», точнее «ой-ой-ой-ой!». И она немедленно вскочила бы и помогла, но, видимо, пока она падала, у неё что-то произошло с носом, он как будто перемешался с песком и пресс-папье и ещё чем-то тёплым и липким – и тогда Джейн поняла, что это она сама повторяет «ой-ой-ой-ой!», больше некому.

И она замолчала. Потому что Сабрина Старр никогда не ойкает.