Пендервики на Чаячьем Мысу

Теперь была её очередь, и она прочитала древнее заклинание особенно выразительно и загадала своё желание – как и положено, молча, втайне от всех.

Потом Джеффри тоже загадал своё тайное желание. Оставалась Скай. Вот только она никак не могла придумать, что бы такое загадать. Вообще-то она не верила ни в какие желания. Даже когда нужно было задувать деньрожденные свечки и при этом что-то загадывать, она обходилась без загадывания, задувала просто так – с семи лет. Но сейчас, когда они потратили столько сил на разведение костра, ей почему-то казалось, что нельзя бросать дело на полдороге, раз все загадывают – значит, все, и она мучилась, и мучилась, и хмыкала, и фыркала, пока Алек с террасы не крикнул, что он уже идёт гасить костёр.

– Ну, Скай! – торопил её Джеффри.

– Ладно, я готова. Джейн, давай, бормочи своё заклинание.

О огонь и океан,
Что луною осиян!
Вас прошу я и молю
Просьбу выполнить мою.

В последний момент, когда Алек уже подходил, Скай успела кинуть прядку своих волос в костёр. Она загадала, чтобы желания всех остальных сбылись. Кроме рояля, конечно.

Глава десятая Тюлени и поцелуй

Как будущий астрофизик, Скай ни капельки не верила в волшебные чары огня. И океана тоже, чем бы он там ни был осиян. Но когда прошла ещё пара дней, а в «Берёзах» всё осталось по-прежнему, Скай порадовалась, что она успела вовремя вмешаться и отменить Беттин рояль. Во-первых, куда его тут ставить? Он же не влезет ни в одну комнату, даже в гостиную. А во-вторых, Скай была стопроцентно уверена, что Бетти скоро потеряет интерес к роялям и продолжит мечтать только о своих мягких игрушках и о Розалинде, как раньше.

Иногда, впрочем, Скай казалось, что если рояль когда-то и улетучится у Бетти из головы, то вряд ли это произойдёт в ближайшие дни. Пока что Джеффри и Алек по очереди учили её играть: то один покажет ей что-то новенькое, то другой. А когда её никто не учил, она просто смотрела и слушала. Если сидеть приходилось слишком долго и ей становилось неуютно, Туррон придумывал для неё разные игры с барабаном и заодно объяснял ей, что такое длительность, отстукивая целые, половинки, четверти и восьмые. И что такое размер – три четверти, четыре четверти. И даже что такое синкопа. Кстати, концерт – это тоже была идея Туррона: он посоветовал Бетти и Джеффри подготовить что-нибудь совместно и накануне отъезда выступить перед остальными. Правда, выяснилось, что сам Туррон не сможет на этом концерте присутствовать, потому что ему надо уехать раньше, но его предложение всем понравилось. Джеффри с Алеком тут же утвердили программу концерта, и репетиции начались. Бетти была счастлива, впитывала всё как губка и никому-никому ничего не рассказывала: ни Джейн, ни тёте Клер, ни даже Розалинде, когда говорила с ней по телефону, ни Скай. Особенно Скай. О своих репетициях Бетти говорила иногда только с Мерседес, своей новой подругой. И это было понятно: Мерседес ведь не будет убеждать Бетти, что она ещё мала для музыки. Или что она не может быть музыкантом, потому что Пендервики вообще не бывают музыкантами. И Мерседес ни в чём таком её не убеждала – наоборот, сказала, что она бы тоже с удовольствием научилась играть на рояле. А Бетти посоветовала ей загадать желание, чтобы бог огня его исполнил. Но поскольку Бетти не смогла припомнить слова древнего заклинания Джейн, Мерседес без особых сожалений отказалась от мысли о рояле и продолжила дальше учиться не падать с велосипеда.

Джейн, как будущая писательница, а также бывшая писательница – у неё только в настоящем с писательством не очень ладилось, – всё же не могла совсем не верить в бога огня, исполнителя желаний. Тому были свои причины. Дело в том, что в последние несколько дней, пока все ждали, появится или не появится в «Берёзах» рояль, желание Джейн начало потихоньку сбываться. Какое желание? Да всё то же: собрать достаточно материала для книги о Сабрине Старр. Загадывая желание, Джейн не уточняла, каким способом оно должно быть реализовано, – но бог огня и без неё сообразил, что к чему, и выбрал самый прямой путь к цели: сделал так, чтобы Джейн влюбилась. Ну, остальное понятно. Собственно, а в кого тут ещё влюбляться? Когда вечером после костра с жареным зефиром она ложилась спать, Доминик был для неё всего лишь скейтбордистом с ослепительной улыбкой. Зато когда следующим утром она проснулась, он уже был любовью всей её жизни. И с каждым часом эта любовь крепла, притом без малейшего повода с его стороны.