Пендрагон (ЛП)

— Поздно ты решил промолчать, — сказал ему Артур. — Лучше бы ты подумал об этом раньше. Вы напрасно проделали такой долгий и опасный путь, чтобы выставить напоказ свою глупость. Это можно было сделать и не покидая Линдума. Может быть, ты забыл сказать что-то еще? У тебя есть какие-то другие претензии к своему королю?

Нервы не выдержали у Дарока. Он быстро взглянул в сторону Кадора, тем самым выдав истинную суть жалобы жрецов. Его уши покраснели, а щеки залились краской.

— Так! — в глазах Артура вспыхнуло понимание. — Предупреждал меня Мирддин о святых людях и мирских богатствах. Он хорошо изучил вас.

— О том и речь, господин, — заметил Кадор. — Слышали бы вы, как они визжали, когда я сказал, что нам нужны золотые безделушки, пылящиеся у них в сундуках и сокровищницах.

— Вы солгали своему королю и лжесвидетельствовали против своей королевы, — теперь голос Артура гремел, — а ведь я думал лишь о пропитании и облегчении для своих людей! Вы же думали лишь о богатствах церкви. Вот что привело вас сюда — эгоизм и гордыня. И все, кто был свидетелями этого позорного обмана, теперь видят вашу жадность и нищету духа. — Он медленно покачал головой. — Вы не христиане.

Слушайте же меня, сыны Змеи. За ваши грехи с вас снимут ваши раззолоченные одежды и выгонят из лагеря. Вас отведут в Лландафф, где святой Илтид, истинный священник Христов, определит для вас наказание. Молитесь, чтобы у него оказалось больше сострадания, чем у меня, ибо, говорю вам прямо, я буду настаивать, чтобы вас изгнали из церкви, дабы вы не порочили блаженного Иисуса дурной славой своей гордыни и безбожным тщеславием. — Король снял с шеи Сейрола золотой крест. — Думаю, вам это больше не понадобится; и мы купим на него еду и питье для голодных воинов. — Он отвернулся от тихо протестующего клирика. — Агравейн! Кадор! Отведите их в Лландафф и расскажите обо всем Илтиду: пусть придумает для них достойное наказание.

Кай с сожалением смотрел, как уводят жрецов.

— Дал бы ты мне с ними разобраться, Медведь, — с досадой сказал он. — Бог ведает, скольких они уже погубили.

— Илтид справится, — ответил Артур. — Он святой человек, он не оставит им места для мыслей, что, де, их неправильно поняли или что их несправедливо осудили язычники.

Он повернулся и чуть не налетел на Гвенвифар. Она стояла, уперев руки в бока, красивые брови грозно сведены, а темные глаза горели опасным огнем.

— Дело еще не закончено, король, — сказала она. — Меня тут поносили на глазах у всех за мое рождение. Моя честь требует удовлетворения.

Заподозрив ловушку, Артур склонил голову набок.

— Чего ты требуешь? — осторожно спросил он.

— Только одного: я немедленно отплываю в Ирландию и призову лордов, которые силой своей преданности заставят неверных британцев ослабеть от зависти и заболеть от стыда, когда они увидят, какое почтение воздает тебе мой благодарный народ.

Гневные складки избороздили чело Артура. Он посмотрел на свою жену, и постепенно негодование сменялось глубокой признательностью. Он видел в ней душу столь же стойкую и ревностную, как и его собственная, яростно верную и непоколебимую во всем и, как и он сам, куда более высокую, чем заблудшие монахи или нерешительные лорды. Медведь Британии улыбнулся и смягчился.

— Доблестные люди должны быть рядом со мной, — сказал он громко, чтобы все услышали. — И если дворяне Иерны окажутся более верными слугами Британии, чем британцы, пусть будет так. Пусть те, кто отказывается от веры и верности, несут позор своего бесчестия. Злобе и обману нет места в моем царстве, и всякий, кто принимает истину, мне друг.

Гвенвифар поцеловала его, и все, кто смотрел на это, приветствовали их объятия. Королева отплыла со следующим приливом. С ней отправилось столько кораблей, сколько было потребно, что привезти ирландцев: двенадцать кораблей и достаточно людей, чтобы управлять ими. По настоянию Артура мы с Лленллеугом отправились с ней.

Глава 2

Мы сошли на берег в бухте под Мюрболком. Приказав Баринту с людьми готовить корабли к обратной дороге, мы сразу же направились к крепости Фергюса, которую неожиданно нашли заброшенной. Дома были пусты, в зале было тихо, хотя в загоне стоял скот, а в конюшне топтались лошади. Мы спешились во дворе, недоумевая, куда и когда могли подеваться обитатели. Гвенвифар направилась к залу.

— Позволь мне, — сказал ей Лленллеуг, бросаясь вперед. Он исчез внутри и появился, но через мгновение объявил:

— Ушли ненадолго! Пепел в очаге еще теплый.

Гвенвифар снова села в седло.

— Идем в Рат Мор, — приказала она. — Может быть, Конэйр знает, что здесь произошло.

Мы повернули лошадей и погнали их в лес по тропе, ведущей к крепости Конэйра. Однако далеко не уехали. Лленллеуг впереди и поднял руку.

— Слушайте!

Я остановил лошадь и вслушался. Над головой щебетали птицы, а лошади фыркали и били копытами по земле. Легкий ветерок шуршал листьями, а высоко в небе кричал одинокий ястреб. Что насторожило Лленллеуга?

Я напряг слух и вдалеке, на самом пределе слышимости, различил знакомый звук ирландских волынок.

— Боевые волынки, — сказал ирландец. — Там бой.