Пенрод

Новая звезда всегда затмевает старую. Жизнь наша подобна качелям, и лавры, увы, не вечны. Верман – дикий татуированный мальчик, который «говорил только на иностранных языках своих туземцев», Верман, еще недавно пленявший всех своими гримасами, улыбками и своей неотразимой речью, теперь тихонько стоял у стены среди других экспонатов и сгорал от жгучей зависти к сопернику. История эта стара, как мир. Она внове только для тех несчастных, которые переживают ее на собственном опыте.

На втором сеансе среди зрителей оказался один взрослый молодой человек в очках. Он был из тех, кто расплатился звонкой монетой. А повышенный интерес, который он проявил к представлению, чрезвычайно польстил устроителям. После сеанса он задержался, чтобы задать Родди несколько вопросов. Тот отвечал сбивчиво, но Пенрод вовремя пришел ему на помощь и начал подсказывать. Выслушав его, молодой человек ушел. Он так и не объяснил, с какой целью расспрашивал Родерика; цель его визита выяснилась несколько позже. Покинув Большое представление Скофилда и Уильямса, загадочный молодой человек позвонил в несколько мест по телефону. Говорил он коротко, но, несмотря на это, его звонки очень быстро возымели весьма ощутимые последствия.

Тем временем успех Большого представления все рос и рос. Скоро сарай уже не вмещал всех желающих, и у входа даже во время сеансов стояла толпа жаждущих проникнуть внутрь. Эта толпа состояла отнюдь не из одних подростков. Тут было множество не только взрослых, но и вполне солидных людей. Немало их собралось и около афиши. Афишу они изучали подолгу, и лучи заходящего солнца как-то особенно подчеркивали вдумчивое выражение, царящее на их лицах. Эта афиша привлекала не только прохожих: многие из тех, кто проезжал мимо в автомобилях и другом транспорте, выглядывали из окон и с любопытством читали текст.

Вот так и обстояли дела, когда к месту всеобщего паломничества на довольно большой скорости подъехал экипаж с гербом на дверце. Он остановился, и из недр его вышла дама. Она вела себя подчеркнуто высокомерно. Правда, сейчас общее впечатление несколько портило ее раскрасневшееся лицо, которое выдавало изрядное волнение. Толпа расступилась, и дама решительно и с явно недобрыми намерениями направилась к сараю. Унылый лакей в ливрее покорно шествовал за нею следом.

При виде знатной дамы, очередь как бы сама собою распалась. Взрослые, пряча глаза, быстро покидали заманчивое зрелище; затор, который образовали автомобили и экипажи, тоже рассосался во мгновение ока.

Лестница, ведущая в зрительный зал, отличалась крутизной и шаткостью. Миссис Мэгсуорт Битс была отнюдь не хрупкого телосложения, и подъем ей давался совсем не легко. И самым ужасным было то, что, совершая восхождение, она могла сполна насладиться речью Пенрода. Его голос отчетливо доносился сверху.

– За-пом-ни-те, ле-е-еди и джентльмены, – скандировал он. – Сейчас каждый из вас может видеть Родерика Мэгсуорта Битса-младшего. Это е-дин-ствен-ный живой племянник знаменитой Рины Мэгсуорт. Она убила мышьяком в молоке восемь совершенно разных людей. Она налила им молока в кофе, и все умерли. Замечательная женщина – отравительница Рина Мэгсуорт, уважаемые ле-е-еди и джентльмены, в родстве со всеми Мэгсуорт Битсами. Но Родерик – ее единственный племянник. Других родичей у нее сколько хотите, а племянников, уважаемые ле-е-еди и джентльмены, больше нет! За-пом-ни-те это! В июле ее повесят, и тогда она уже сама не сможет сказать, что Родди – ее единственный любимый племянник. А вы все будете знать, что…

Пенрод внезапно умолк. Он увидел перед собой разгневанную особу голубых кровей, и собственная кровь похолодела у него в жилах. Публике, пришедшей на этот сеанс, так и не дано было узнать, какие еще ценные сведения они должны сохранить после кончины Рины Мэгсуорт.

Миссис Мэгсуорт Битс моментально увидела своего дражайшего отпрыска. Его положение (он так и стоял на ящике-пьедестале), его окружение (его составляли Шерман, Верман, мичиганские крысы, индейская собака Герцог, Герман и собака – «кракадил») – все, решительно все вызвало глубокую скорбь в сердце любящей матери. Родди тоже сразу увидел ее. И тоже проникся глубокой скорбью. Как уже говорилось, Родди не обладал особой тонкостью чувств. Но даже ему сразу стало ясно, что в ближайшее время ждать от жизни чего-нибудь приятного не придется. Рот у Него раскрылся, и на какое-то мгновение Родди остолбенел. Затем он издал душераздирающий вопль, в котором слились воедино отчаяние, страх и еще множество самых тоскливых чувств.