Пенсне для слепой курицы

Мобильника у меня не было, как и машины. Вернее, машина есть, зато нет прав. Ну и ладно! В конце концов, что мне какие-то там права, когда такое дело? Может быть, меня никто и не остановит? А если остановят, как-нибудь выкручусь. На всякий случай я положила в кармашек пиджака несколько сотен, чтобы быть во всеоружии. Потом нашла ключи от гаража, в который ни разу не заглядывала со дня гибели Матвея, и вышла из квартиры.

Состояние духа у меня было воинственным. Сейчас я никого не боялась — ни маньяков, ни наглотавшихся «колес» подростков, ни пьяных хулиганов. Короче, мне все было по барабану! Я спокойно прошествовала к гаражам, перебросилась парой слов со сторожем и вывела «Опелы» за ворота. Опыт вождения у меня минимальный, поэтому я вела себя осторожно. Никакой суеты за рулем: дамочка чинно движется в известном ей направлении.

Еще дома я с помощью «Желтых страниц» установила местоположение улицы, на которой должна состояться встреча Кати с ее знакомым из ФСБ. Это был район Шаболовки, который я знала плохо. Развернув карту, я отыскала нужную улицу среди сплетения линий и нажала на газ.

Конечно же, мне не повезло! «Опель», ведомый нетвердой рукой, вилял из стороны в сторону, что тотчас же заметили бдительные гаишники, дежурившие на одном из перекрестков. Пока один из них ленивой походкой шел ко мне, я лихорадочно рылась в сумочке. Нашла носовой платок и засунула его за щеку. Будто бы у меня флюс и я еду к стоматологу. Когда страж порядка склонился к окошку, глаза мои были полны слез.

— Документами, пожалуйста! — попросил он.

— Фяс! — сказала я, держась за ту щеку, которую раздуло от платка. — Фяс, фяс!

Я принялась копаться в сумочке, делая вид, что ищу права.

— Ну что там у вас? — нетерпеливо переспросил страж порядка через минуту.

— У меня флюф! — жалобно сообщила я. — Я к фтоматологу спефу! А тут вы фо фоими правами!

— Вы что, больная? — недружелюбно спросил гаишник.

— Конефно, больная! — обиделась я. — Вы фто, сами не видите? У меня такая боль, фто я нифефо не сообрафаю! И прафа поэтому дома забыфа!

— Выходите из машины! — потребовал он.

— Может, вы поглядите мой пафпорт?

— Зачем мне ваш паспорт? — буркнул гаишник, взявшись за ручку дверцы.

— У меня там фотография хофофая.

Я вложила в паспорт две сотни и сунула ему через, окошко:

— Пофмотрите, пофмотрите, не пофалеете!

— Действительно, — согласился гаишник, заглянув в паспорт, — очень удачный снимок. Ладно, поезжайте.

Он вернул мне пустой паспорт, и я медленно тронулась с места. В тот же миг второй гаишник заступил мне дорогу.

— Ну фто, фто? — воскликнула я, притормаживая. — Фто опять слуфилось?!

— У вас правая фара не горит, — рявкнул он. — Совсем без башки, дамочка?

— Вам надо пофмотреть мой пафпорт! — заявила я, торопливо засовывая в документ еще две сотни.

— Мы не на таможне, — ехидно ответил тот. — Я права проверяю, а не паспорта.

— Не буду я дфа фаза покафывать пфафа! — с трудом выговорила я. Кончик платка высунулся изо рта, и наклонившийся ко мне гаишник, не веря своим глазам, несколько раз моргнул.

— Фы не на феня, фы ф пафпофт, в пафпофт сфотфите! — рассердилась я, тыча в него названным документом.

Гаишник проинспектировал паспорт и махнул рукой, разрешая ехать. Недаром Матвей говорил, что ночью ездить по Москве на иномарке — дорогое удовольствие.

Третий раз меня тормознули буквально через пару кварталов. Платок я уже выплюнула и выбросила, так что пришлось импровизировать на ходу — Почему нарушаем? — весело спросил усатый гаишник, постукивая по бедру жезлом.

Я понятия не имела, что нарушила. Как выяснилось, не увидела какую-то там линию и повернула не там, где полагалось.

— А вы знаете, какой у меня руль тяжелый?! — обиженно воскликнула я, вылезая из машины. — Я на него всем телом наваливаюсь, а мне все равно сил не хватает вовремя повернуть! Кроме того, у вас тут знак совершенно дурацкий!

— Что вы говорите? — ласково спросил он, глядя на меня с отеческой нежностью. — Руль, говорите, тяжелый? Знак, говорите, дурацкий?

На этого типа у меня ушло еще минут пятнадцать. Я называла его дяденькой и жалобно заглядывала в глаза.

— Права, — потребовал он, в конце концов обозлившись так, что у него побелели крылья мясистого носа.

— Ах! — простонала я, делая вид, что сейчас упаду в обморок, и прикладывая ко лбу тыльную сторону ладони. — У меня там… в сумочке… это…

— Нюхательная соль? — мрачно спросил он. Запустил лапу в сумочку, где лежала новенькая купюра и… проигнорировал ее. Только еще сильнее разозлился. Если бы в этот момент мимо не промчался, делая зигзаги, какой-то затерханный «Москвич», мое приключение закончилось бы, не успев даже начаться. Гаишник тотчас оставил меня и побежал к патрульной машине. Я нырнула в салон и повернула ключ в замке зажигания.